-Борис Вячеславович, что Вы можете сказать про обелиск, который был установлен на месте мишени, на которой упражнялся в стрельбе из винтовки будущий император Александр II под руководством своего воспитателя С.А. Юрьевича?
-Да, я об этом писал во второй книге «Неизвестного Павловска». А кто начал первым об этом говорить? Я первым начал. Кстати, знаете, кто открыл этот обелиск? – Валентина Андокская. Обелиск находился на заросшем участке, и о нем никто не знал. Она все закоулки Павловска обошла и вот отыскала этот памятник. Ее имя нужно будет внести в историю краеведения города.
Жила Андокская в районе улицы Халтурина. У нее была комната в коммунальной квартире. У нее никого не было, жила она одна и была очень общительной. Она сидела в тюрьме, это ее озлобило, была раздражительной. Она очень любила книги и покупала их (у нее было знакомство в Лениздате) Как Вы помните раньше, книги было трудно купить. Андокская была поклонницей певца Сливинского (баритон), а Пичковского (драматический тенор) считала недостойным. Она мне передала афишу концерта Сливинского, фотокопия есть. Я помню эти концерты, слышно было, как на эстраде играет музыка летними вечерами, собиралась публика.
-Борис Вячеславович, а какое было у нее отчество?
-Не помню. Может жильцы помнят, еще ее знал Иванов и З.А.Лебедева. Андокская была большая патриотка Павловска. Я с ней общался. Потом она исчезла, и через некоторое время я узнал, что она умерла. Похоронена на Павловском кладбище, наверное, могила заброшена, ведь она была одинока.
Вот такой момент рассказал, который, наверное, никто не знает. После этого мы «мишень» внесли в экскурсионный маршрут, стали о ней говорить и статьи писать.
-Каким источникам о краеведении можно верить?
- Я слушал по радио выступление одного историка, который сказал: «Самое достоверное, на что можно ссылаться и оперировать – это или дневниковые записи или архивные документы.» А вот воспоминания… Горел Павловский театр, он горел ночью, мой папа ходил на пожар. Мой дядя, мамин брат, Константин Георгиевич, работал киномехаником в этом театре, он тоже знал и помнил это событие.
Когда я стал вспоминать об этом после войны, то у меня ассоциировалось, что это было осенью или весной, деревья стояли без листьев. Утром меня мама одела и мы вышли с ней в город, пошли по улице Красных зорь (сейчас Конюшенная о.п.) и подошли к этому месту со стороны Вокзальной площади. На месте театра догорало пепелище. Кое-где копошились мальчишки. Все улицы были залиты водой и везде стояли пожарные машины, причем приехали пожарные даже из ближайших деревень. Зарево было видно на станции «Оредеж», за 100км.
Когда я поднял документы, то оказалось, что театр горел в июне – июле месяце, вот как я ошибся. Мне было тогда 7 лет. Таким запискам и мнениям нужно верить очень осторожно.
-Что Вас побудило написать «Неизвестный Павловск»?
-Когда я стал заниматься историей Павловска, я шел как то раз по городу и размышлял. Я тогда понял, что прежнего Павловска никогда уже не будет, он уже разрушен. И тогда я решил: надо хоть что я помню записать, потому, что в дальнейшем людям интересно будет знать, какой же был Павловск раньше. А никто ничего не знает, ничего нет. И вот тогда я принялся за свою работу. Павловск, конечно, очень интересный город, и я часто его вспоминаю (последнее время Борис Вячеславович жил в Санкт-Петербурге о.п.).
-Расскажите о булочных в городе Павловске.
-До войны Павловск относился к области и было областное снабжение. А в Пушкине – ленинградское снабжение. В Павловске магазины были пустые. Даже постоянно не было хлеба и булки. Их завозили. Помню, стояли в очереди и покупали. Тогда хлеб взвешивали и давали подвески, по пути домой мы – мальчишки их съедали.
-А до революции были хлебопекарни?
-Были и частные небольшие. Напротив церкви Св. Доротеи, каменный дом, там была пекарня.
-Там сейчас милиция или напортив?
-Напротив. До революции была одна булочная Анкудинова в деревянном доме, там их было два, сейчас этих домов нет. Это где сейчас находится угловой дом и туда далее. Рядом с деревянными был каменный дом, двухэтажный в сторону Монмартра и там была пекарня. Были пекари еще где-то, но я не знаю.
-Откуда Вы так досконально знаете все об улицах Павловска?
- Топонимикой Павловска я занимался серьезно, знаю, где какая улица была и как называлась. Несколько лет назад вышла «Топонимическая энциклопедия Петербурга». О Павловске писал я. Эта книга очень дорогая, тогда 400 рублей стоила. Эта энциклопедия получила Анцифировскую премию, так что я одновременно стал стипендиатом, диплом получил за две книги.
-Борис Вячеславович, а Вас в кино снимали?
-На Крюковом канале есть студия документальных фильмов. В 1970-е годы меня снимала эта студия и показывала на большом экране в кинотеатрах перед фильмами. Киножурнал назывался «Новости дня». Я тогда еще работал в институте. Как-то студенты пришли на консультацию и сказали, что видели меня вчера в киножурнале. А мне об этом никто ничего не сообщил. А потом оказалось, что Татьяна Николаевна Никитина собрала эти материалы. Так вот, узнал в каком кинотеатре, взял билет и увидел сам себя. Я Никитину давно не видел, говорят, она в командировках. У нее была комната в Павловске и квартира в Петербурге, очень приятная женщина. Мы с ней были в хороших отношениях. Кроме того меня снимал в свое время Федерякин на телевидении, он сделал фильм о Павловске и там я снимался.
-В Вашем роду происходили какие-нибудь необычные события, истории?
-Да. Произошла романтическая история тетушки Анастасии. Мамина старшая сестра, моя тетушка Анастасия, венчалась в дворцовой церкви, она была моей крестной.
-А где Вас крестили?
-В Мариинской церкви. Анастасия была очень красивой. К ней начал свататься камердинер одного из сыновей КР, скорее всего Олега, никто толком не помнит. Фамилия его – Рымар, он белорус. Ее выдали замуж за него и венчались они в дворцовой церкви. Им дали комнаты в том флигеле, где сейчас научный отдел. Если смотреть на дворец – правый флигель. Они там жили недолго. Началась первая мировая война и адъютант вместе с Олегом уехал на фронт. А тетушка сбежала к родителям, ведь замуж ее выдали насильно. Мужу донесли, и он писал злые письма, требуя возвращения жены. Ситуацию разрешила революция. Олег погиб, а Рымар исчез. Тетушка еще до этих событий познакомилась с оркестрантом из Павловского музыкального вокзала, который играл в оркестре Мариинского театра, и она стала с ним жить, с Осадчуком Василием Евсеевичем, тогда в смутное время никаких документов не оформляли, ничего не писали. Когда произошла революция многие артисты стали уезжать из России. Одному из уезжающих Осадчук сказал: «Если найдется для меня местечко, то дайте знать». Через некоторое время к нему приходит контракт из Шанхая, из английского оркестра. Тогда Василий Евсеевич поехал к Калинину, тот сказал: «Жаль, что уезжают лучшие артисты, ну ладно» - и подписал ему разрешение. Супруги в Шанхае прожили 8 лет. Детей у них не было. В 1936 году они вернулись. Их вернули родственники. В анкетах была графа: есть ли родственники за границей, и у кого они были – те страдали от этого. И бабушка, мать Анастасии, настаивала на возвращении. Они вернулись и прожили всю блокаду в Ленинграде. Когда состарились, он заболел, у него признали рак. Тогда они спохватились о судьбе своего имущества. Брак ведь не был зарегистрирован, тогда им посоветовали записаться. Через несколько месяцев он умер. Она осталась одна, моя крестная, я ее очень уважал и любил, хотя у нас и были разногласия.
-Где они жили после Шанхая?
-На Подольской улице у них была забронирована комната, они в нее и въехали. Во время блокады переехали на Московский проспект, где она и умерла. Вот такая судьба.
-Что вы можете сказать о фундаменте церкви Святой Доротеи?
-Раньше этот фундамент церковью был. Мы с Давыдовой осматривали на предмет восстановления, там раньше находился цех фабрики им. “Бебеля”. Там сделали перекрытия и образовалось два этажа. А до этого , где проходили службы зал был с высоким потолком. До войны помню, там был клуб пионеров. А когда до этого там были службы, то мы, любопытные мальчишки из близлежащих домов туда просачивались и нас оттуда гоняли. Клуб открыли в 1934-35 годах. С обратной от 5-ой школы стороны было крылечко. Была библиотека, я был туда записан, были кружки. Когда открылся ИЗО кружок, то туда записалось треть города. Потом сделали контрольную работу и большей части предложили не приходить, в том числе и мне.
-А почему такая массовость была?
-Просто делать нечего было, а нами детьми никто не занимался. Преподавателем был молодой мужчина, спокойный, широколицый. Были еще музыкальный и драматические кружки, но я в них не ходил. Но там постоянно показывали кинофильмы, но взрослые в кинотеатр ходить не рисковали, так как там обычно стоял гвалт. Там один аппарат был, и фильмы показывали частями. Если не дай Бог, что-то порвется или остановится, там такой гвалт был, хоть святых выноси. Но тем не менее я там смотрел “Чапаева” и все патриотические фильмы.
-Что вы можете рассказать о мавзолее Угетти на Павловском кладбище?
-Икону, помещенную на склепе хорошо помню, у меня есть её фотография, я в третью книгу её включил. Черно-белая, но хорошего качества. Автор иконы Гвидо Рени, а на склепе её мозаичная копия. Екатерина Угетти (по мужу) уроженка Павловска. Старые жители указывали, где они жили. Семья бедная, но у Екатерины был хороший голос и на неё обратил внимание Антонио Угетти, живший в Павловске на даче, директор итальянской оперы в Санкт-Петербурге. До этого он был певцом (бас), уроженец Испании. Приехал в Англию, затем в Россию, женился на Екатерине. В театральном музее мне перевели текст написанный на саркофаге : “от супруга и детей”. Куда они делись когда она умерла неизвестно. Еще написано, что она завещала похоронить себя в Павловске. Сначала похоронили в землю, у меня есть фотография надгробия захоронения в земле.
-На том же месте?
-Нет, в другом. Бывший служитель кладбища говорил об этом моему знакомому. Потом её муж начал строительство мавзолея. В последней части пишу, кто проектировал и строил. Позднее похоронили туда и Антонио Угетти. До войны этот склеп был в приличном состоянии. Стекла синие и немного оранжевых. Таинственный голубой цвет. Однажды в Павловской газете “Вперед” появилась статья о плачевном состоянии склепа сотрудницы театрального музея. Статья взывала о помощи. Спустя несколько дней после этого украли икону. Кучумов говорил, что икона за границей. Затем начались разрушения, провалилась крыша.
Обработала и записала экскурсовод Тярлевского краеведческого музея Гончарова О.П.