Вера Петровна Певгонен
Шел май 1932 года. В поселке Глазово все благоухало и цвело. 19-го числа в семье Певгонен на Круговой улице родилась девочка. Белокурая, с ясными глазами, она напоминала солнышко, имя ей дали Вера. Двухлетний Владимир был рад сестренке.
Папа – Петр Яковлевич Певгонен (1907–1982) тоже родился в Глазово на Круговой улице, 43. История его мамы – Вериной бабушки – сюжет для романа. Евдокия Степановна Петушкова приехала в Петербург из Тверской губернии совсем девчонкой. Она была белошвейкой –шила для господ наряды в затейливых кружевах и рюшах. Все это она стирала и гладила. У нее было множество утюгов: начиная с крошечного, в 5 см, и до совсем большого. Позже она попала няней в семью Певгоненов. Сын хозяйки, Яков, влюбился в нее и женился на ней. У них родился сын Петр – отец Веры.
Мама Веры, Анна Петровна Пакканен (1907–2001) родилась в Тярлево на берегу Гуммолосаровского ручья. В то время он был полноводным, его называли речкой и купали в нем коней. Дедушка Веры по матери, Петр Адамович Пакканен, был пожарным и состоял в Тярлевской пожарной дружине. Он изображен на фотографии, сделанной на фоне депо дружины: в нижнем ряду в центре, со скрещенными перед собой руками, в золотой пожарной каске. Как говорила его жена, в Тярлево и Глазово все мужчины были пожарными.
Яркое и беззаботное детство Веры продолжалось до 8 лет: именно в этом возрасте детей отдавали в школу. Дни напролет гоняли мяч, играли в штандер и другие игры. Но когда появлялась мороженщица с коляской, улицы пустели: дети разбегались по домам за деньгами. Мороженое было маленькое и большое, стоило 20 копеек. Снизу и сверху вафельки, а внутри мороженое. На вафельках были имена, и все сверялись, кому какое попалось. Часто тишину улиц нарушали крики «Точим ножи!», «Лудим и паяем кастрюли!». Приезжал керосинщик на лошади, во что-то дудел, и люди шли покупать керосин.
Пришел 1940 год, подошло время идти в школу. Школ было достаточно, а детей мало, и поэтому детей постоянно переводили из одной школы в другую. Всего только за год Вера сменила три школы: на Луговой улице в Глазово, в Новых Весях и в Тярлево на Большой улице, напротив церкви Преображения Господня. В те годы преподавание велось уже только на русском языке: начались репрессии против финского народа.
А вскоре началась война. Зарегистрировавшись в Гуммолосарах, отец сразу же ушел на фронт. 17 сентября 1941 г. немцы были уже в Глазово. Девочке запомнился один немецкий солдат, возможно, это был испанец или венгр, она не поняла. Он часто стучал ладонью по левому нагрудному карману, доставал оттуда фото своей жены с детьми, говорил: «Кляйн» (малыш). Солдат говорил матери, чтобы она тщательней драпировала окна, когда зажигает в доме свет, чтобы не быть обстрелянными с воздуха. Но его советами недолго пришлось пользоваться: зимой семью выгнали из дома. Тогда поселились рядом с домом, на огороде, в крепком бревенчатом блиндаже, построенном русскими солдатами перед отступлением. Немцы периодически проверяли присутствие всех его обитателей. Сначала считали детей, а потом стариков и женщин. В блиндаже прожили меньше года и решили бежать в Колпино. Дошли до Камероновых конюшен, там немного пожили, а потом перешли в деревянный двухэтажный дом за пожарной частью в центре Павловска. На втором этаже дома семье дали комнату. Но и там прожили недолго: дом разбомбили. Вскоре всех жителей отправили в Эстонию. Мама из всего, что было, погрузила на саночки швейную машину и вместе со своей свекровью и детьми Владимиром и Верой тронулась в нелегкий путь. Впрочем, со швейной машинкой вскоре пришлось расстаться: в Кикерино ее обменяли на мороженую картошку.
В Эстонии попали на хутор Морно Оятала Тухулане. Мама там немного поработала на скотном дворе. Из этой красивой и богатой усадьбы семью отправили прямо в концлагерь Клоооге. Голод, холод, длинный деревянный барак, место семье выделили в углу. Рядом был длинный барак поменьше – туалет, внутри без перегородок, только дырки в ряд. Кормили баландой. Тарелками служили крышки от военных, зеленого цвета, котелков, таких котелков потом много находили в Павловском парке. Крышки от немецких котелков были лучше: края у них более высокие. У семьи были свои ложки с собой. Другие же выходили из этого положения так: у мертвых солдат, наших и немецких, за голенищем сапога можно было найти оловянную ложку. Вера заболела. Среди военнопленных был врач, он и помогал матери поставить дочь на ноги. Если бы лагерное начальство узнало про болезнь, могли бы и расстрелять. Так прошла зима.
Финская сторона после сложных переговоров с немцами забрала из лагерей своих земляков - ингерманландских финнов. Вера запомнила цифру пять на борту судна, перевозившего их. В Финляндии всех распределили по хуторам. Перед этим помыли, обработали от вшей, одели и обули. Вначале разобрали семьи, где были мужчины, потом – где крепкие женщины. А тут – истощенная мать, которая каждую крошку еды отдавала детям, и бабушка. Но в конце концов им повезло. Приехал очень богатый человек из центра Финляндии – Нестор Саастамойнен – и взял семью к себе. Поначалу хозяин не разрешал работать и давал мало еды, чтобы организм после голода пришел в норму. Там был настоящий рай, тем более после пережитого. Новых работников одели и обули во все новое. Детей хозяин определил в школу, завел на них сберкнижки (так там было принято, чтобы был капитал при вступлении во взрослую жизнь). Дети отставали в учебе, им приходилось догонять сверстников. Так доучились: Вера – до третьего класса, брат – до четвертого. Школа находилась в пяти километрах от дома, зимой в школу ездили на лыжах. Это был первый серьезный опыт Веры в лыжном спорте, отсюда и ее любовь к лыжам, последующие успехи и достижения.
А тут… В 1944 г. пришел приказ, согласно которому все граждане СССР должны были вернуться домой, обещали каждого доставить на прежнее, довоенное место проживания. Хозяин поехал в Хельсинки, чтобы уточнить положение дел. «Не уезжайте! – просил он. – Вас обманут и увезут в Сибирь, а не в родные селения». И предлагал переправить в Швецию, к друзьям, пока все не уляжется. Но мать категорически настаивала на возвращении, чтобы быть со своим мужем, хотя на тот моментона о его судьбе ничего не знала. Хозяин дал в дорогу продуктов, ящик с салом. До Выборга ехали в комфортабельном пассажирском поезде. В Выборге все продукты отобрали, людей погрузили, как скот, в товарные вагоны и отправили в неизвестность.
Певгонены попали в деревню Высокуши Валдайского района Новгородской области. У хозяйки, которая их приютила, муж был на войне. У нее былодва дома, один она отдала семье Певгоненов, там была огромная русская печка, на которой все спали. Вера снова поступила в третий класс. Школа находилась в трех километрах в деревне Карнаухова. Дорога туда густо заросла ивняком, в котором бродили волки. Чтобы их отпугивать, стучали по железке и ходили и группами.
А сейчас пришло время представить вам доброго гения семьи. Этот няня отца Веры – Анна Ильинична. Ее муж был большим начальником по жилью, и поэтому супруги имели большую квартиру в Ленинграде на Пушкинской улице, 8. Муж Анны Ильиничны умер при операции. Сама она была уже старенькая. До войны она летом жила в Тярлево, а зимой – в Ленинграде. Мама Веры написала ей письмо из новгородской ссылки, а та тут же написала ее мужу, в воинскую часть. На радостях он попросил отпуск на 10 суток и поехал к семье. Привез самые разные продукты, вплоть до лаврового листа, привез сахар, но дети боялись его трогать. Шел 1945-й год. В 1946 г. отец забрал с собой свою маму и детей (кровных родственников), а жену не разрешили взять, так как во время войны она была в капиталистической стране. Ее отправили на 101-й километр. Потом отец выхлопотал ей разрешение вернуться в семью.
Сразу в Тярлево отец семью не повез, так как здесь все было заминировано, устроились в Ленинграде, у нянюшки Анны Ильиничны. Сам же отец приехал в Тярлево один из первых и выбрал участок на Нововестинской улице, где сейчас находится дом № 7, купил и установил на участке сруб недостроенного до войны дома. Пока достраивался дом, семья жила в Глазово в помещении школы на Луговой улице. Там была шестиметровая кладовка, где отец устроил нары. Мама стала работать в школе уборщицей. Спали в классе на матрасах, набитых сеном. Вера опять поступила в третий класс: в Карнаухове она не успела доучиться до конца года. С пятого по седьмой класс Вера ходила в железнодорожную школу-семилетку в Павловске. Отец уговорил ее там учиться, так как на карточки, полученные в этой школе, детям давали больше продуктов. Во время учебы Вера посещала все спортивные кружки: гимнастика, волейбол, легкая атлетика и, конечно же, лыжи. Первым ее наставником в спорте стал преподаватель физкультуры железнодорожной школы Георгий Хохуля.
Наконец отец достроил дом, въехали туда. Самую большую комнату занимала дочь Володарского. Она в павильоне Большой фермы устроила артель по изготовлению вазелина. Ферма находилась через улицу от дома и была построена еще императрицей Марией Федоровной, супругой Павла I. Здание это чудом уцелело во время войны. Семья зарабатывала какие-то деньги тем, что вырезала и наклеивала этикетки на баночки с вазелином. Электричество еще не наладили, и приходилось работать при лучине. На ферме были коровы, из молока делали мороженое и продавали его на стадионе. Был на ферме и колбасный цех, семье давали кишки, их чистили, мыли, мелко резали – и «сочиняли» довольно вкусные блюда. Мороженое и мясо хранили в леднике, который стоял на месте ныне существующего красного кирпича небольшого дома рядом с фермой. Ледник был построен еще до революции, вглубь он уходил на высоту двухэтажного дома.
Отец после войны устроился работать в Павловский дворец к А.И. Зеленовой, легендарному директору Павловского музея, поднявшей дворец из руин. При дворце была единственная лошадь – Звездочка, она жила в пристройке к дому Певгоненов, составленной из частей от шкафов красного дерева. Звездочка возила разукрашенные кареты, когда в Павловске были праздники. Сохранилось фото с подписью «Г. Павловск, июнь 1969 года»: праздник в Павловском парке, в упряжке Звездочка, отец – за кучера. Отец снимался в роли извозчика в фильме «Метель». Но на смену праздникам приходили будни, тогда отец выполнял самые разные работы в парке, залечивал раны, нанесенные войной: залеплял дыры от осколков на старых липах в тройной липовой аллее, идущей ко дворцу, расчищал завалы, корчевал пни, позже – высаживал березы на аллее, ведущей к вокзалу, и в других местах парка, чистил пруды. Для этого из прудов спускали воду, и дети тазиками ловили карасей. Поначалу берега водоемов были в ямах и в трупах солдат. Постепенно парк разминировали. Осенью отец ездил по парку на лошадке и привозил грибы.
Отцу, как работнику музея, дали под огород два участка по обе стороны реки Славянки, за Круговой улицей, вниз по течению реки. В будочке у Театральных ворот давали американскую гуманитарную помощь вещами. Матери досталось платье большого размера, и она перешила его в красивый наряд для Веры. Мама хорошо шила, и все в семье всегда были прилично одеты.
Совсем нелепая и печальная история получилась с коровой Машкой, которая давала небывалое количество молока в день – 40 литров. В парке разрешалось косить траву, и отец делал это для Машки. В 1950-е гг. вышло постановление, запрещавшее держать скотину. Такую уникальную корову нельзя было резать, заставили сдать ее государству. Потом мать навещала Машку и подкармливала ее: коровам тогда давали тухлый силос, из-за такой еды и плохого ухода надои были уже не те.
После окончания семилетки Вера поступила в железнодорожный техникум им. Дзержинского в Ленинграде. Первый шаг в сторону большого спорта Вере помог сделать отец. Он узнал, что на реке Неве, между мостами, проводятся лыжные соревнования. Вера выиграла эту гонку, и ее наградили: дали байковый лыжный костюм красного цвета с голубым ромбом на груди. Начинающую спортсменку заметили, и Вера стала участвовать в соревнованиях разных рангов. В1947 г. вступила в спортивное общество «Локомотив», председателем которого был в то время Михаил Юрьевич Черкес. И вполне естественно, что в 1954 г. Вера поступила в Институт физкультуры имени П.Ф Лесгафта на отделение, готовившее тренеров-преподавателей. Институт она окончила в 1958 г.
В 1960 г. Вера вышла замуж за Станислава Петровича Добычина. Познакомились они, конечно, на путях-дорожках спортивных – молодой человек был гандболист и лыжник. Зарегистрировались в загсе Куйбышевского района. Невеста прямо из загса уехала на Карельский перешеек в город Приморск, где она была начальником спортивного лагеря. Вскоре, 4 июля 1962 г., родился сын Андрей, семья в то время жила в Ленинграде.
Во время учебы в институте Вера попала в команду сборной России по лыжным гонкам. Была невыездная, 11 лет занималась спортивной деятельностью. Работала директором спортивной школы ДСО «Локомотив», потом, до самой пенсии – заместителем председателя спорткомитета Леноблисполкома. После выхода на пенсию ее попросили поработать еще два года. Всего Вера Петровна отдала работе 57 лет.
Уже когда стали вновь открываться церкви, пять лет проработала в городе Пушкине в финской лютеранской церкви секретарем: отвечала за организационные вопросы. Ездила в Финляндию договариваться по поводу священников – своих не было. Привозила из Финляндии гуманитарную помощь: дружили приходами. С работы ушла в 2001 г., так как мама, которой в то время было 94 года, стала себя плохо чувствовать. Летом жили в Тярлево, зимой – в Петербурге. И настало для Веры Петровны тяжелое время потерь: в 2001 г. умерла мать, в 2013 г. от рака умер единственный сын, в 2015 г. в Финляндии в больнице умер от рака любимый муж. В 2005 г. Вера Петровна уехала в Финляндию в город Лахти: была надежда вылечить мужа. Для этого продавали ценные картины из дворянского гнезда –квартиры мужа в Петербурге. Вера Петровна и Станислав Петрович прожили вместе 55 лет. Похоронен Станислав Петрович на кладбище в Павловске.
Вера Петровна имеет много спортивных наград, медалей, она мастер спорта СССР по лыжным гонкам. Указом от 4 июля 1984 г. ей было присвоено почетное звание «Заслуженный работник физической культуры РСФСР». Поражает разнообразие сфер деятельности этой миниатюрной женщины: работала тренером по фигурному катанию, возила «поезда дружбы» по 20-25 автобусов по всем соцстранам, состояла в обществе «Знание» и ездила с лекциями в союзные республики.Сохранилась Верина фотография 1958 г., наклеенная на картонку. Она висела на доске почета у Театральных ворот Павловского парка. Вера Петровна удостоилась этой чести за достижения в спорте.
Дом на Нововестинской, построенный отцом после войны, сгорел, возведенный на его месте дом стоит и сейчас. В глубине участка видно еще одно здание:сын Веры Петровны, Андрей, решил поселиться в Тярлево, продал квартиру на Московском проспекте и на эти деньги обустроил дом, жить в котором ему было не суждено.
Муж Веры Петровны принадлежал к старинному роду орловских дворян. В роду Добычиных было много незаурядных личностей, оставивших след в русской культуре, поэтому об этой семье стоит сказать особо.
Станислав Петрович Добычин, будущий муж Веры Петровны, родился 7 февраля 1932 г. в Ленинграде. Первый класс окончил там же. Через все лихолетия и годы каким-то чудом сохранилась тетрадь по русскому языку ученика первого класса школы № 303. Безукоризненно выведенные крупные буквы говорят о большом старании.
Родители Станислава развелись и поделили детей, оставшись при этом друзьями. Сестра досталась матери, Галине Ивановне, а Станислав – отцу. Началась война. Отец Станислава, Петр Семенович, работал в то время в театре. Театр был эвакуирован в Саратов, и он, как отец-одиночка, взял сына с собой. Со второго по десятый класс Станислав учился в Саратовском суворовском училище, потом его отправили в Ленинград в пехотное училище. Служил он на финской границе у села Хийтола. В 1958 г. Станислав окончил полный курс Краснознаменного военного института физической культуры и спорта им. В.И. Ленина по специальности «Физподготовка и спорт в советской армии» с присвоением квалификации преподавателя физкультуры и спорта, после – работал в Бресте, в воинской части. Был три года за штатом, а без семьи нельзя было ехать за границу. Когда он приехал в Ленинград, Вера Певгонен (тогда еще – просто подруга) устроила его на работу тренером, потом, как мы уже знаем, в 1960 г., они поженились. Станислав Петрович до самой пенсии преподавал физвоспитание в радиотехническом училище на Невском пр., 78.
А теперь познакомимся с двоюродным дядюшкой Станислава – Петром Петровичем Добычиным. Дворянин, чиновник пятого класса, служил в контрагентстве печати А.С. Суворина. Был женат на Надежде Евсеевне Фишман (1884–1950), первой в России профессиональной галерейщице, музейном работнике, основателе и руководителе «Художественного бюро» (1911–1918) и «Общества камерной музыки» (1922–1933). 9 ноября 1914 г. Надежда Евсеевна вместе с А. Бенуа и Н. Бутковским участвовала открытии лазарета деятелей искусств, организовывала благотворительные выставки в его пользу.
Петр Петрович во всем поддерживал свою жену и активно помогал ей. Он снял для ее «Бюро» десятикомнатную квартиру с окнами на Мойку и Марсово поле (дом Адамини), туда «Бюро» и переехало с Мойки, 63. Спустя много лет, прогуливаясь в районе Марсова поля, Станислав Петрович Добычин показывал своей жене Вере окна, за которыми когда-то бурлила культурная жизнь Северной столицы.
«Художественное бюро» совмещало в себе выставочный зал и магазин, в котором можно было купить или заказать картину. За семь лет существования «Художественного бюро» во всех его выставках современного искусства (тридцати временных и одной постоянной) приняли участие триста живописцев, графиков, скульпторов, архитекторов и мастеров прикладного искусства, среди них – Н.Гончарова, Е. Лансере и другие художники сообщества «Мир искусства», М. Добужинский, К. Малевич (публика впервые увидела его «Черный квадрат» именно на выставке «Художественного бюро»), А.Гауш, Н. Кульбин. Вот что писал в 1917 г. в «Одесском листке» М. Слоним: «Надо признать, что средоточием художественной жизни Петрограда является «Бюро» Н.Е. Добычиной на Марсовом поле. Самое интересное и свежее в текущем сезоне неизменно находит приют в скромных залах госпожи Добычиной». Добычина дружила и переписывалась с Н. Кульбиным, А. Бенуа и Н. Бенуа, С. Прокофьевым, М. Юдиной и И. Яунзем.
По значимости сделанного Добычину сравнивали с Дягилевым, но сегодня Дягилева помнят все, а имя Добычиной несправедливо забыто.
А теперь вернемся в нынешний век. Вера Петровна – большая труженица, и после выхода на пенсию она не сидит сложа руки: для гуманитарной помощи от лютеранской церкви в Пушкине связала двести пар варежек с красивым узором, ее участок всегда ухожен. В заметке «С днем рождения, Тярлево!», опубликованной в 2004 г. в газете «Павловские новости», сказано: «За большую общественную работу наградили Веру Добычину, чьи умелые руки славятся в Тярлево». Ее участок был признан лучшим, она получила грамоту и денежную премию.
Сейчас Вера Петровна живет в Финляндии, в городе Лахти. Она прекрасно выглядит, легка и энергична. Несмотря на то, что выпало на ее долю, она любит жизнь, а жизнь любит ее. Вера Петровна часто приезжает в Тярлево в дом № 7 по Нововестинской улице, где на камине стоит большой портрет ее сына.
Ольга Петровна Гончарова, экскурсовод Тярлевского краеведческого музея
сентябрь 2017 г.
