Четвертый справа во втором ряду
Этот факт сообщил родным и близким Василий Георгиевич Савичев, чтобы они смогли найти его в строю воинов, которые пройдут Парадом Победы 1945 г. по Красной площади, ведь этот парад будет запечатлен кинохроникой. Парад стал завершающим аккордом той страшной войны, и честь пройти по Красной площади именно в этот день выпала немногим. Так каким же был человек, который удостоился этой чести?
Прежде всего, он был жителем поселка Тярлево, наш земляк, и поэтому писать о нем буду с особенным удовольствием. Май, победа, весна и, конечно же, любовь – естественно, с первого взгляда, как символ начинающейся мирной жизни. Со своей будущей женой, москвичкой, Василий познакомился в столице, когда приехал туда для участия в параде. Всего полчаса общения – и длинный путь вдвоем по жизни. А было это так: юная особа, Лидочка Дроздова, вместе со своей сестрой Галиной ехала в трамвае, в который на одной из остановок вошли, сверкая орденами и молодой красотой, два воина: Василий Савичев и Владимир Горбунов, завязался разговор, знакомство. Позже девушки проводили воинов до Ярославского вокзала, обменялись адресами: для ребят служба еще не закончилась, они ехали в Румынию. Через месяц Лида получила письмо от Василия, стали переписываться. В апреле 1947 г. Василий демобилизовался, приехал в Ленинград, устроился на работу геологом. Покончив с делами, прибыл в Москву, сделал Лиде предложение. Расписались там же, 4 января 1949 г. Обратный путь домой был счастливым, ведь он вез молодую любимую жену.
Василий Георгиевич Савичев родился 17 апреля 1923 г. в деревне Старое Голубково Батецкого района Новгородской области. Отец, Егор Михайлович, был крестьянином. Мать, Елена Николаевна (урожд. Николаева), тоже была из крестьянской семьи, родом из соседней деревни Большой Теребец. У работящей четы все спорилось в руках, хозяйство было добротное, крепкое: коровы, лошади, овцы. Естественно, что семью раскулачили, а отца репрессировали, осталась мать с детьми на руках, а их было четверо: Анна (р. 1920), Василий (р. 1923), Александр (р. 1926) и Тамара (р. 1930). Двух старших, Анну и Василия, забрала к себе в Ленинград тетушка – родная сестра отца, Татьяна Михайловна.
Аня окончила в Ленинграде 10 классов, затем Ленинградский государственный университет, географический факультет. Во время войны университет вместе с преподавателями и студентами был эвакуирован в Саратов. Вместе с Аней учился ее будущий муж – Афоничев Николай Андреевич, который впоследствии защитит докторскую диссертацию, станет профессором.
Василий приобрел рабочую специальность и поступил работать на авиационный завод, где начальником цеха работал его двоюродный брат Александр Яковлевич Макеев. В 1941 г. завод был эвакуирован вглубь страны, вместе с заводом в Нижний Тагил уехал и Василий. Юноша рвался на фронт, но его не пускали, так как он уже имел опыт работы и ценился как специалист. Несколько человек, и Василий в том числе, убежали на фронт, примкнули к военной части. Это произошло 15 октября 1942 г.
Рядом с Василием оказался пожилой солдат, который его всячески опекал, в трудные минуты прикрывал и подбадривал. Конечно же, на войне было страшно. Солдат говорил: «Не бойся, сынок, на войне ты не будешь убит». Он как в воду глядел: за всю войну Василий был трижды ранен: осколочное ранение глаза, ранение в пах и контузия. Но все три ранения были не опасны и не оставили серьезных последствий.
Василий Георгиевич был очень скромным: не любил нигде выступать и фотографироваться, поэтому в семье лишь несколько его фотографий военной поры. После войны он не выступал перед школьниками со своими военными воспоминаниями, ему это делать было очень тяжело, говоря о войне, он мог даже всплакнуть. По этой же причине он почти ничего не рассказывал о фронтовой жизни ни жене, ни детям. Единственный случай, о котором знали все – это история спасения под огнем раненого «немца», а на самом деле ‒ нашего солдата, переодевшегося в немецкую шинель. Василий Георгиевич был командиром орудия, уничтожил много военной техники противника. Естественно, что боевая биография нашего героя была яркой и неординарной, судя по его наградам, которые просто так не давались.
16 ноября 1943 г. за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками гвардии рядовой Савичев Василий Георгиевич был награжден орденом Красного Знамени. Позже гвардии младший сержант Савичев В.Г. был награжден тремя медалями «За отвагу». Мало кто имел три таких медали, это было редкостью. Первая была получена 2 декабря 1943 г., в это время он служил в гвардейском стрелковом полку № 30. Вторая – 26 апреля 1944 г., во время службы в полку № 73 гвардейской стрелковой Сталинградской дивизии. Третья – 23 июня 1944 г., в той же дивизии.
В семье бережно хранятся пожелтевшие с обтертыми краями небольшого размера справки, кое-где буквы стерты. Всего справок семь. Пять из них датированы 14 декабря 1945 г. На штампах значится полевая почта 07284. Во всех Василию Георгиевичу объявляется благодарность приказом Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза товарища Сталина
– за то, что он является участником боев по прорыву обороны противника южнее озера Балатон и овладении Надьбайом;
– за отличные боевые действия по ликвидации летнего немецкого наступления 1943 г. и за отличные наступательные действия по освобождению городов Белграда и Харькова;
– за то, что он является участником ноябрьских боев 1944 г. при форсировании Дуная севернее реки Драва и при прорыве обороны противника на западном берегу реки Дунай;
– в том, что он является участником сентябрьских операций Красной Армии в Болгарии в составе войск генерал-лейтенанта Гагена, пересекших 9 сентября 1944 г. румыно-болгарскую границу и занявших 9 сентября 1944 г. город Шумен;
– в том, что он является участником боев <стерто> (Румыния?) <стерто> за овладение городом и портом <стерто>.
Еще две справки были датированы 26 мая 1946 г.:
– в том, что он является участником декабрьских боев 1944 г. по овладению окружными и районными центрами Венгрии: Сексард, Капошвар, Пакш, Домбовар в составе войск генерал-лейтенанта Шарохина.
– за то, что он является участником августовских боев 1944 г. по прорыву сильно укрепленной и развитой в глубину обороны противника г. Бендеры.
Лидия Михайловна Дроздова родилась 22 апреля 1926 г. в Москве. Отец, Михаил Петрович, москвич, служил ревизором на железной дороге. Мать, Анна Прохоровна, петербурженка, домохозяйка во время войны на дому шила нижнее белье для солдат. Лида окончила 7 классов в 1941 г., после чего ее забрали в железнодорожное училище, которое во время войны было эвакуировано в Свердловск, пришлось идти работать. До 1949 г. она работала на шелкоткацком красильно-отделочном комбинате им. Щербакова бухгалтером.
Как мы уже знаем, Лида в трамвае познакомилась со своим будущим мужем Василием. После его демобилизации они расписались и уехали в Ленинград. Комбинат, на котором в то время работала Лида, баловал своих сотрудниц материей и вещами – блузками, юбками, так, что в ЗАГСе невеста выглядела очень даже симпатично.
В Ленинграде первое время молодые жили у старшей сестры Василия, Анны. Тетушка, сестра отца, умерла во время блокады, и квартиру заняли другие люди. Выселять через суд две многодетные семьи не стали, а пошли другим путем: снимали комнату, а вскоре, в 1950 г., отец Василия получил участок у Павловского парка, который в течении года использовали под огороды. В связи с тем, что у парка была большая скученность, дали другой участок, тот, где стоит нынешний дом. В 1951 г., вместе с хозяйством – коровой, поросенком, курами, сюда приехали родители Василия. Отец занимался строительством дома, а молодые уехали в экспедицию, на заработки, сынишку Юру оставили на бабушку. (Во время войны родители Василия были угнаны в Германию, но попали в Латвию и там жили до 1945 г., потом вернулись в родную деревню).
Лида с мужем уехала в экспедицию в качестве бухгалтера, но через год муж захотел, чтобы она оставила бухгалтерию и вместе с ним искала полезные ископаемые, была все время рядом. Первая партия была в горах у Баренцева моря, два года ходили по горам, после было Заполярье – тундра. Василий Георгиевич открыл месторождение редких цветных металлов, которое было названо его именем "Васил мыльк" (Васина гора). В 1960 г. был на Кольском полуострове. В 1970 г. был командирован в Египет искать полезные ископаемые вместе с женой, дети остались с бабушкой (в 1956 г. у супругов родилась дочь Ирина).
По управлению дали приказ, чтобы все мужчины окончили по специальности как минимум техникум. Василий в 1957 г. окончил лишь шестимесячные курсы при Ленинградском горном институте, и ему тогда было присвоено право ответственного ведения горных и взрывных работ на геологоразведочных работах, включая подземные и открытые. В 1966 г. Василий заканчивает Новочеркасский геологоразведочный техникум, по специальности «Геология и разведка месторождений полезных ископаемых».
В марте 1954 г. въехали в свой дом на Московской улице Тярлева. Дом вместил одиннадцать человек: Василия, Лиду, их сына Юрия, родителей Василия, его сестру Тамару с мужем и дочкой, его брата Александра с женой и дочкой. Рядом с домом посадили яблоневый сад, но яблони выкопали и украли, пришлось сажать еще раз. Кроме того, посадили много других деревьев – берез, тополей, кленов. Это был самый зеленый уголок Тярлева. Колодец находился на Фруктовой улице. Ближайшая колонка – на углу Московской и Большой улиц. На этом краю Тярлева поселились наши герои поселились первыми, потом появились соседи. Застройка велась по типовым проектам, никакие отклонения от проектов при строительстве не допускались. Первые соседи по Колхозной улице были Грибулины (Анна Яковлевна Грибулина работала в исполкоме), дальше по Колхозной обосновалась татарская семья. Соседями по Московской улице стали Быковы.
Из этого дома на Московской улице с июля по ноябрь Лида с Мишей уходили в экспедиции. Точно на этом же месте в 2011 г. был построен теперешний дом, строили его шесть лет.
Как-то совсем незаметно пролетело время, и 9 августа 1979 г. Василию Георгиевичу было выдано пенсионное удостоверение. Его жена, Лидия Михайловна, облегченно вздохнула: наконец-то начнется спокойная размеренная жизнь с неспешными прогулками по Павловскому парку. Но это было не в характере нашего героя. Он тут же устроился работать в детский сад г. Пушкина, где проработал до своей смерти. Ездил встречаться с бывшими сослуживцами в Москву, Молдавию, Краснодар. В свободное время ходил помогать в Пушкинский военкомат. Без работы не сидел, даже вечерами, когда все на земле умиротворялось и успокаивалось.
На своей работе Василий Георгиевич был ценным работником, и потому 15 февраля 1980 г. за долголетний и добросовестный труд в системе геологической службы Кольского полуострова он был награжден почетной грамотой Мурманской геологической экспедиции. А еще раньше, на заре его трудовой деятельности, 22 декабря 1947 г. за выполнение плана работ по геологической съемке в исключительно тяжелых транспортных условиях Северной Карелии нашему герою была объявлена благодарность.
Шли приготовления к торжествам и параду 9 мая в честь сорокалетия победы над Германией. Василию Георгиевичу пришло приглашение как воину, участвовавшему в Параде Победы 1945 г. Кроме приглашения, всем гостям нужно было иметь еще и документ, доказывающий этот факт. И у Василия Георгиевича он был: всем участникам Великой Отечественной войны выдали медали за победу над Германией, и только участникам Парада Победы 1945 г. к этим медалям выдавались орденские книжки. Воинов собирали вместе впервые за сорок лет, чтобы они опять прошли по Красной площади в День Победы.
Василий Георгиевич не дожил три дня до парада Победы: болезнь одолела его, и 6 мая 1985 г. его не стало. Похоронен он там же, где его родители, ‒ в поселке Динамо.
Его верной подруге уже за девяносто, она свято хранит память о нем, его документы, фотографии. Вместе с ней в доме на Московской улице живет дочь Ирина Васильевна Выглай с мужем Анатолием и двумя дочерьми.
Анатолий Петрович гордится своим тестем, его героическим военным прошлым, так как сам является военнослужащим. И мы все гордимся своим замечательным земляком, память о нем останется навечно в наших сердцах.
Вот и перевернули мы последнюю страницу повествования о мужественном воине-герое и прекрасном человеке, который нес людям добро и дарил радость. О нем мне рассказали его родственники и скупые строчки военных документов. На основании этих сведений была написана статья. Но вот неожиданно мне и всем нам несказанно повезло – мне в руки попал уникальнейший документ на первой странице которого значится «Вася мне рассказал о себе за три дня до смерти. Записала с его слов его родная сестра Анна Егоровна 3 мая 1985 г.». Вы можете спросить, почему по-разному звучат отчества брата и сестры – просто Василию Георгиевичу так захотелось.
Анна Егоровна была тярлевской жительницей. После войны они с мужем купили в Ленинграде комнатку и в ней жили, часто навещали своих тярлевских родственников. Им приглянулся уютный зеленый поселок рядом с Павловским парком. И потому, когда у них в 1946 г. родился сын Александр и в комнате стало тесно, они приняли решение поселиться в Тярлево. Муж купил участок по адресу Нововестинская ул., 31, и на хорошем месте в 1948 г. и построил теплый уютный дом, в котором стали жить постоянно – и летом, и зимой. В этом доме прошли детство и юность их сына Александра. Он был очень дружен с сыном Василия Георгиевича Юрием. В 1990-е гг. семья была вынуждена покинуть поселок и уехать в Петербург. Анна Егоровна долгожительница: ей 96 лет, она активна, доброжелательна, у нее ясный ум и хорошая память.
А теперь вернемся к нашей уникальной находке. Василий Георгиевич, очевидно, чувствуя, что ему осталось жить недолго, понял, что его военные воспоминания принадлежат не только ему и его родным, но и истории. Написаны они хорошим литературным языком, искренне и занимательно.
По значимости и уникальности эти записи можно приравнять к письмам с фронта, потому что это впечатления не только очевидца, но и активного участника военных событий. Большое спасибо родным героя, которые сохранили и любезно предоставили их для публикации.
Многие факты биографии Василия Георгиевича уже отражены в статье, но я решила привести текст записей полностью, не дробя их и не выбрасывая из них ни единого слова.
март 2017 г.
Гончарова Ольга Петровна,
экскурсовод Тярлевского краеведческого музея
ВОСПОМИНАНИЯ
Когда началась война, мне было восемнадцать лет. Работал дюральщиком на авиационном заводе (380). 5 июля 1941 г. пытался уйти в армию, но это удалось только в октябре 1942 г. Сначала меня отправили в Вишкильский военный лагерь, в 75-й стрелковый запасной полк в Кировской области. В 1943 г. в конце января нас отправили в Сталинград. Но в боях я не участвовал, так как немецкая армия Паулюса уже была пленена 64-й армией, в которой я и оказался. Я был в 73-й Гвардейской Сталинградской стрелковой дивизии, которая затем стала называться Сталинградско-Дунайской 73‑й гвардейской стрелковой дивизией 57-й армии (генерал-полковник Гаген).
Из-под Сталинграда наша армия была переброшена под город Белгород, где мы находились в обороне до начала битв за Орел и Курск. Здесь мы понесли в оборонительных боях большие потери, и нас отвели в 3-й или 4-й эшелон на переформировку. С 4 июня ‒ (начало битвы, которая впоследствии была названа Орловско-Курской дугой) нас перебросили на передний край (у Белгорода) на реке Северский Донец в районе старого города Белгорода, на противоположной стороне ‒ обрывистой, сложенной меловыми породами, ‒ стояли немцы.
Утром, когда рассвело, на холме на правой стороне Донца, я впервые увидел такое огромное количество танков. Мне стало не по себе. Танки были на походной позиции и ждали приказа. И здесь все смешалось: била артиллерия, стреляли танки, бомбили с самолетов. Я был командиром пулеметного отделения. Танки прошли около 25 км за нашу позицию, вглубь. Наш полк стоял на фланге соседней дивизии, здесь впервые немцы применили танки «Тигры» и самоходные орудия «Пантера», которые пошли на позицию 214-го полка. Они давили гусеницами солдат, специально разворачиваясь на траншеях, где были солдаты. В живых осталось мало, знамя полка 214 сейчас находится в музее боевой славы, и полк называется Бельгинский по имени командира батальона, которому посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.
Нас, боеспособных, человек 70‒80, и мы оказались в окружении. Команду взял на себя начальник штаба какого-то батальона, не помню, Попов Николай Иванович (сейчас живет в Люберцах). Мы с боями выходили через кордон немецких танков ночью. У меня в расчете погибли все, и я весь путь тащил на себе пулемет. К утру, на рассвете, мы пробились к своим. Нас покормили и дали поспать, а к вечеру немцы прорвались в районе МясногоБора, и мы приняли бой. С немцами были власовцы. В этом бою меня ранило осколками в голову и в глаз. Я потерял сознание, оказали первую помощь, забинтовали голову и лицо, идти я мог, только держась за руку раненого, которого несли санинструкторы. Из санбата меня отправили в полевой госпиталь, с которым вместе я продвигался на запад. Осколок в глазу у меня остался на всю жизнь. За эти бои я получил медаль «За отвагу» и звание лейтенанта.
После госпиталя я попал в свою часть и участвовал в боях за освобождение Харькова. Здесь я уже был в минометном батальоне (82-миллиметровый). Меня послали в полк с заданием, и по дороге я попал в страшнейший обстрел (бомбежку). Мне помог старый солдат, он втащил меня в щель под танком. Здесь мне было так страшно, а это, наверное, понял старый солдат. Он скрутил мне «козью ножку» и дал мне закурить, я до этого момента не курил.
В конце сентября мы подошли к Днепру и с ходу его форсировали. Моя часть оказалась на маленьком островке, немцы с русскими перестреливались; и для тех, и для других мы были мишенью, когда они стреляли друг в друга. Здесь были бои за каждый метр, меня здесь снова контузило, но на этот раз я легко отделался и даже через неделю участвовал снова в боях за расширение плацдарма на правобережье Днепра. А до этого был такой случай. Я увидел за кустами немецкого солдата и, естественно, выстрелил в него. В ответ раздался оглушительный русский мат. Командир спрашивает: «Кто стрелял?» ‒ «Ну, я». ‒ «Так вот, ‒ сказал командир, ‒ сам его ранил, сам и переправишь на тот берег в медсанбат под огнем противника». Меня командир заставил его отвезти через главное русло на левый берег Днепра. Я вместе с медсестрой Раей хотел его переправить, но увидел лодку санбата и сдал раненого. Этот курьез получился вот почему: поскольку наши шинели были очень тяжелыми, иногда солдаты переодевались в немецкие шинели.
Итак, я и Рая забрали на острове ящики мин и переправились через Мирищу в Бородаевские Хутора. Здесь на огневой позиции немцы обстреливали тяжелыми снарядами. Осколком снаряда меня ранило в пах. Я в санбате нашей дивизии лечился 20 дней. Мы занимали плацдарм 5 на 7 км. Бои за расширение плацдарма были настоящим адом. Плацдарм очень расширили и стояли в обороне до весны 1944 г. За эти бои я был награжден орденом Красного Знамени и медалью «За отвагу».
Весной 1943 г. мы с боями взяли станцию Веселый Кут.
Здесь был склад с подарками немцам от родственников. Шли на запад, освобождая села и города, к осени вышли на Днестр в районе Красной горки в 20 км от Тирасполя.
К этому времени, лету 1944 г., у нас уже были большие силы. Было много орудий, танков, самолетов, мы входили в состав 3-го украинского фронта (Толбухин). В Ясско-Кишиневской группировке окружили много немцев. Здесь мы оказались в том месте, куда направлен был главный удар немцев. Людей мы здесь потеряли очень много, за всю войну я не видел больше убитых ‒ и наших, и немцев. После этих боев мы пошли на Измаил без боев. Мы перешли без боев за Дунай и оказались за государственной границей в Румынии в районе г. Тулча. И на танках, и на машинах, и на лошадях ехали люди, пристроившись кто как мог. По Румынии шли до 100 км в день, на ходу и спали, и ели. Больших боев в Румынии не было: немецкая армия была деморализована. Из Румынии перешли в Болгарию. Король Михай арестовал Антонеску, который клялся Гитлеру в верности. Румыния осенью 1944 г. перешла на сторону Советского Союза. В Болгарии около г. Шумен были бои с немецкой армией, которой помогали и болгары. Но болгары быстро перешли на сторону Советского Союза, и все население встречало нас с огромной радостью, там нас поставили на самообеспечение: жилье и еду добывали сами. В Болгарии было много боев местного значения, здесь гибли многие.
Дошли до Югославии, перешли границу. Здесь нас люди встречали с особенной теплотой и радостью. Белград сильно бомбили. Немцы решили взорвать железнодорожный мост через реку Драва, но наши войска вместе с партизанами взорвать не дали, были упорные бои. Здесь мы уже воевали на чужой территории и не с таким рвением.
Участвовал в боях на озере Балатон (Венгрия). Здесь бои были очень тяжелыми. Я был отозван в знаменный взвод полка (я был ассистентом). Утащили знамя на кулацкой даче (у знамени можно только стоять). Я после этого прощался с жизнью. Командир видел, как я был измотан и уснул. Он решил меня проучить и спрятал знамя. Меня не наказали. На чужой территории воевать было легче, но гибло наших людей все равно очень много.
Из Венгрии в Австрию шли с боями, но я уже здесь в атаку не ходил, а был на переднем крае, там где штаб полка. В Австрии, в Вильдоне, я узнал, что кончилась война.
Радость! Радость! Радость! Но подробностей не помню. Австрийцы к нам относились плохо. В Австрии я был недолго. Меня, как заслуженного ветерана 73-й Гвардейской Сталинградско-Дунайской дивизии выдвинули на Парад Победы в Москву 24 июня 1945 г. Я смотрел кино в лагере, меня вызвал дежурный по части и сказал, что мне в штаб полка. Я пришел в штаб, и меня направили на курсы младших офицеров. Я отказался, так как война кончилась. Меня направили на Парад Победы. Мне дали новую форму, привезли в штаб дивизии, а затем в корпус. Командир корпуса генерал-лейтенант Козак (очень хороший), а потом в армию (Гаген). Конечный пункт сбора III Украинского фронта был в Венгрии в г. Сомбатхей. Нужно было от фронта только 400 человек, было много кандидатов, и поэтому маршал Советского Союза Толбухин Ф. И. делал отбор.
По Венгрии и Чехословакии мы ехали в товарном вагоне, а в Чехословакии нас посадили в санитарный поезд. В Москву приехали усталые, но счастливые. В Москве нам дали трехдневное увольнение. Прошел слух, что москвичей будут отпускать в увольнение ‒ и все оказались москвичами. Пришлось всем дать увольнение. Я вместе с Володей Горбуновым поменял деньги, и мы поехали в Химки искать двоюродного брата Мокеева Александра Яковлевича. Была дома только Соня, она позвонила Саше, и он сразу же пошел домой. Саша тоже, как и я, работал на заводе в Нижнем Тагиле, после войны завод перевели в Москву ‒ так брат с семьей оказался в Химках.
В это время я познакомился с Лидой <будущая жена ‒ авт>. Она ехала в трамвае, а мы спросили, как проехать, разговорились и познакомились.
После трех дней мы приступили к подготовке к параду. Воевать умели, а ходить парадным шагом не умели. Нас повели в баню и дали все новое, вплоть до нижнего белья. В казармах чисто, койки чистые, есть где умыться, кормили вовремя. Мы оказались как в раю. За день до парада нас, участников всех фронтов, собрали на аэродроме во Внуково (репетиция), и вот 24 июня наступил день парада. Меня выделили линейным от 3-го Украинского фронта. Погода была скверная, шел дождь. Нам дали водки, чтобы мы не замерзли. Я провел целую ночь на площади, занял место для 3-го Украинского сводного полка.
Мы стояли чуть левее Мавзолея, ближе к собору Василия Блаженного. В назначенное время все было готово. Рокоссовский разъезжал по площади на белом коне, адъютанты были на черных конях. Со Спасских ворот выехал Жуков, объехал весь строй и поздравлял с победой и с окончанием войны. Минуты были торжественными. Потом он, объехав всех, поднялся на Мавзолей и произнес речь. Потом дали команду, кому, как и куда идти. Мы пошли к Москве-реке. Шли строем по 20 человек. Был выделен полк, который нес поверженные знамена и бросал их к подножью Мавзолея.
Была объявлена демонстрация, москвичи пошли по площади под дождем. Нас сжали так, что мы пошли по 10 человек. После демонстрации поехали в Болотово, и там у нас был пир. В Кремле для высшего командования был торжественный обед, на котором Сталин сказал прекрасную речь. После парада, еще в Москве, я заболел малярией. Из Москвы поехали по своим подразделениям все, кого не демобилизовали. Я поехал в Констанцию, куда должна была придти моя часть. Здесь до подхода части мы отдыхали, загорали. Мэр нас несколько раз приглашал на торжественные обеды. Когда подошла моя часть, я присоединился, отправили нас в Турну-Северин, здесь нашу часть расформировали, меня послали в артиллерийскую бригаду в Турну-Северин, а затем перевели в мотоциклетный полк 3-го Украинского фронта (почему ‒ не помню) и отправили в Софию, где и был до демобилизации. Сборный пункт для демобилизованных был в Пловдиве. Демобилизовался весной 1947 г. Итак, закончена война. Прошел в местных боях от Сталинграда до Вильдона. Пули меня обходили ‒ боялись.
Я, счастливчик остался жив, а моих товарищей по оружию после каждого боя почти не оставалось. А я все шел и шел на запад, и так дошел до победы. Мама мне говорила, что я родился в сорочке, и поэтому должен быть счастливым. И действительно, я счастливый, пройдя такую страшнейшую войну, я остался жив. И, может быть, доживу до следующего парада Победы через 40 лет.
Мои друзья детства все погибли в боях, и товарищей по оружию почти не осталось. В Краснодаре живет Миша Дюваль-Строев, но он пришел на Днепре. Жиксагулов Садык Фатыхович живет в Уральске. Воевал под Белгородом, стал героем на Днепре. Генерал Ященко Николай Иванович был под Белградом лейтенантом, генерал-лейтенантом. Давиденко работает в министерстве обороны, председатель совета обороны, а заместитель его, Ященко, Николай Иванович Грибов ‒ руководитель ленинградской группы совета ветеранов.
За всю войну четыре раза ходил в штыковую атаку, перед атакой давали немного водки, но это не смягчало ужаса этого деяния. Это было страшно. Ничего в голове нет, ни о чем не думаешь, ужасное, нечеловеческое, животное состояние: все колол, колол... Первый раз пошел в штыковую атаку возле озера Балатон. Лучше об этом и не вспоминать.
3 мая 1985 г.
Подготовила к печати
Ольга Петровна Гончарова,
