- Что вы можете сказать о павловском манеже?
- Наталья Алексеевна Давыдова возглавляла Общество по охране памятников Павловского и Пушкинского отделения. Общество находилось в том же здании, где сейчас размещается краеведческий музей города Павловска, - и в тех же комнатах. Я к ней часто захаживал. Однажды я к ней зашел, и она говорит: «Сегодня ко мне приедет начальник гарнизона, и мы хотим посмотреть состояние зданий в казармах в Павловске. Хотите со мной поехать?» – «С удовольствием». Через некоторое время приехал полковник. Мы поздоровались, сели в машину и поехали в казармы. Мы подъехали к проходной, он поговорил, нас пропустили – и мы с Наташей осмотрели манеж. Тогда он был огорожен и входа туда не было, крыши не было, внутри ничего кроме свалки не было. Посмотрели церковь, она тоже была вся в развале.
- Это 1980-е годы?
- Да. Нас пригласили в бывшее офицерское собрание, во все здания. Там клуб был. В офицерском собрании помню росписи на потолке, с потолков текло, все было размазано.
- А вот что это за фонтанчик на улице Средней?
- На этом месте была дача Попова-Рэковского. Он был то ли полковник, то ли казачий генерал. Сама дача находилась на Средней улице – деревянный двухэтажный особняк, богатая была дача. Участок занимал пространство до самой реки Славянки. Говорят, что до революции здесь была электростанция, а в доме был зал для гостей и балов и даже орган был. А после революции неизвестно куда делся хозяин: то ли с Юденичем ушел, то ли его расстреляли. И вот на этом участке был фонтан.
После революции в этом доме была богадельня ветеранов труда. Сохранилось фото: на скамеечке у фонтана сидят старушки. Это заведение просуществовало до 1930-х годов. Затем в этот дом поместили детей-инвалидов. Соседка там преподавала и говорила, что целый год учили счет до десяти. А перед войной напротив, на большом пустыре, построили деревянный большой дом для нужд детей.
- Это мы все вокруг фонтана ходим?
- Нет, это на другой стороне Медвежьего переулка, рядом с церковью Святой Доротеи, фонтан находился там. Так как до войны были везде заборы, то фонтана никто не видел, кроме обитателей заведения.
- Что вы можете сказать про Александрову дачу?
- Я там давно не был. Павильон Флоры и Помоны, или, как его иногда называли, Эхо, был цел, но была дырка с одной стороны – видимо, артиллерийский снаряд попал. Конечно же, никаких признаков статуй Флоры и Помоны в нишах. Правда, их уже и до войны не было. Павильон был цел и был виден с дороги. Последнее врнмя туда пройти было тяжело, там такие густые заросли. Я водил туда экскурсии когда-то. А храма Розы без шипов уже после войны не было. У Горбачевой в музее Павловска есть фотография, на которой запечатлены я, мой папа, дядя Леня и Наталья у храма Розы без шипов. Что касается храма Цереры, то до войны от него не было никаких следов. Я думаю, что его снесли, когда строили линию на Вырицу, он был близко. Там был ключ Марии Федоровны. Помню, что овраг был, а ключа не помню, чтоб там воды была. Было все в запустении в довоенный период, а после войны все развалилось окончательно.
- А современный вход в парк, от вокзала, с пилонами, когда появился?
- После войны построили. До войны тут было довольно глухое, малопосещаемое место. Дело в том, что на Павловск II пригородные поезда почти не приезжали, здесь было мало домов, и поэтому сюда мало кто выходил, а в парк тем более. Участок парка Большая звезда до войны был сумрачный еловый лес, грибы росли, мы иногда ходили туда. Центральной дорожки от станции не было и ворот никаких не было. Круглый зал до войны не функционировал, он не был огражден, никто ничего не ломал, стекол не бил, он был просто закрыт. Это характеризует культуру довоенных жителей. Действовала станция Павловск I, и, конечно, все приезжали туда, выходили и шли кто в парк, кто в город. Мы выходили, шли по улице Красных зорь к себе домой. В выходные дни в парк приезжали жители из Ленинграда. Они проходили в парк вдоль прудов. Вечерами концерты были, днем концертов до войны я не помню. Может, были, но, во всяком случае, не как система.
- Где вы познакомились с писателем Аркадием Минчковским?
- Было открытие выставки моего дяди Леонида Борисовича Януша, а он был как художник, представитель журнала «Нева». Я с ним там познакомился, а он мне рассказал, где жил в Павловске, и оказалось, что он в этом доме жил.
- В каком?
- Где бывший дом Бенкендорфа, на берегу Мариентальского пруда остатки погреба. Там есть до сих пор. А так как папа мой жил на улице Под липками до революции, он знал некоторых домочадцев этого дома. Когда я папе рассказал о встрече, он стал вспоминать. А потом вышла книга «Повесть о моем Ленинграде» А. Минчковского, и там есть первая глава «Тропа через парк». Он пишет об этом доме, хотя адрес там нигде не упоминается. Если вы будете когда-нибудь ссылаться, то можете сослаться на меня. Минчковский мне лично рассказывал. Когда я прочитал эту главу папе, то оказалось, что многих людей, которые там упоминаются, он знал.
- Но фамилии там не исторические?
- Папа говорил, что кое-какие имена упоминаются, но они там абсолютно ничего не говорят. Этих людей никто не знает. Во время войны дом исчез, и как раз погреб и остатки веранды – это все что осталось от этого дома.
- Домики «Монмартр», построенные Марией Федоровной, императрицей, для инвалидов войны 1812 года Великую Отечественную войну пережили?
- Да. Там оставались полуразобранные после войны. Когда люди стали съезжаться в Павловск, то все было разрушено и жилья не было. Поэтому дома, которые более или менее сохранились – их латали за счет разборки домов, которые были в плохом состоянии, и эти дома растащили. А до войны в этих домиках жили люди. Было всего четыре домика. Один домик был не похож на другие, его раньше переделали, это тот, который ближе к садоводству, а остальные сохранились, как были.
- Слева от Бертонова моста была дача композитора Бортнянского?
- Да, в самом центре участка, где клумба была раньше. Дача просуществовала до самой войны, деревянный двухэтажный дом. Он был огорожен, и в саду росло очень много съедобной черемухи, и мы туда лазили. И какой-то жилец, дядька, нас гонял. Мы так и называли, «сад дяди злого». А мы лазили в дырку забора с другой стороны.
- Вы помните дом Кутайсова?
- Когда я только начинал водить экскурсии, одна из экскурсанток рассказала, что жила на этой даче, там были коммунальные квартиры, и что отделка в некоторых комнатах в некоторых местах еще сохранились старая – лепнина потолков и так далее. Но все это было в ветхом состоянии. А после войны эту дачу разобрали. Фотография у меня есть. Внутри я не был, но внешне помню.
- Какое название раньше имела Артиллерийская улица?
- Кладбищенская. Там все было воинское. До революции стоял сводный казачий полк, а потом, в советское время, в 1930-е годы, там стояла танковая бригада Лизюкова Александра Ильича.
- Он был генералом и ею командовал?
- Звание генерал-майора ему было присвоено в январе 1942 года. Мой отец его знал. Я помню, что в манеже стояли танки Т-28. Я танками увлекался, в войну работал в танковой школе. Лизюковых было три брата, и все погибли. А.И. Лизюков был Героем Советского Союза, погиб в начале войны – в июле 1942 года. А бригада Лизюкова ушла из Павловска уже на закате Финской войны. Я помню, как говорили жители, что всю ночь шумели танки, уходили на станцию. Там их грузили на поезда. Больше в Павловск бригада не вернулась. Потом в церкви Николая Чудотворца организовали мастерские по ремонту тракторов.
- Напротив Павловского дома культуры вырубили сквер. Что там раньше находилось?
- Там дача была на углу нынешней Конюшенной улицы и Воробьиного переулка. Забыл имя хозяина, там жил отец П.И. Чайковского, и сам композитор бывал на этой даче. В двух местах в Павловске снимали дачу родители А.С. Пушкина, и он бывал у них в гостях. На Третьей Матросской жил Тургенев. Понимаете, в Павловске мало кто жил, но мы, к сожалению, не всех можем определить. Адресные книги постоянных жителей и дачников велись плохо, много путаницы. Не было печатных машинок, все писалось от руки, и записи эти были довольно небрежно сделаны. Я, может быть, и зрение испорти, листая и читая эти книги. Но что делать, в конце концов, никуда не денешься. Я эти книги за многие годы просматривал, вот там я и выявил моего прадеда. Там было написано: «В 1869 году в доме на Госпитальной улице (не помню, кто хозяин) жил крестьянин Николай Борисович Чалов с женой Пелагеей Степановной Чаловой и детьми». Егор – мой дедушка, Иван и еще сестра. Во время войны я жил с дедушкой, который умер во время оккупации. Я никогда ни от него, ни от других родственников не слышал о брате и сестре моего дедушки. А в 1872 году такая же запись, но там уже нет ни брата, ни сестры – видимо. Они умерли маленькими. А дедушка жил в Павловске и начал в свое время мелочную торговлю.
- Сюда, в парк Павловский, приезжал Есенин с друзьями и написал восторженное стихотворение. Стоит ли мне говорить об этом на экскурсиях?
- Нет, я думаю, не стоит. Был такой дирижер А.В. Гаук, он в советское время был известный дирижер. Он пишет в своих воспоминаниях, что последним дирижером павловских концертов был он. Имеется в виду советское время. Потом Павловский вокзал отошел к Ленконцерту, и так уже не было постоянного оркестра, как в старое время. Они заключали договоры, и летом приглашали оркестры, певцов, артистов. У Гаука промелькнуло, что Павловский вокзал считали делом чести посетить все известные музыкальные деятели, которые бывали в Петербурге. В свое время там бывал Лермонтов, когда служил в Царском Селе, особенно он любил цыган. Некоторые корреспонденты удивлялись, что были люди, завсегдатаи Павловского музыкального вокзала, которые не знали о существовании Павловска и даже парка. У них весь цикл был такой: станция – вокзал, вокзал – станция. Солистками этого оркестра были Зоя Рождественская и Ольга Нестерова. Рождественская умерла давно, а Нестерова еще жива, ей под девяносто. Она – потомок композитора Глинки. Я о ней много слышал и хорошо помню, как она пела и, выступая, сказала: «Мы все пели без микрофона. Да, тогда микрофона никто не знал, да потому что голоса были другие. А эти сейчас - … (Борис Вячеславович довольно резко сказал о современных певцах. – О.П.). «Вечерний звон» был на музыку положен (декламирует стихотворение).
… И многих нет уже в живых,
Тогда веселых, молодых,
И крепок их могильный сон,
Не слышен им вечерний звон.
Лежать и мне в земле сырой,
Напев унылой надо мной
В долине ветер разнесет,
Другой певец по ней пройдет,
И уж не я, а будет он
В раздумье петь вечерний звон.
И мне представляется картина Левитана «Над вечным покоем». Вот такие не очень веселые воспоминания. Но это – жизнь. «Вечерний звон» - хорошая песня. Слова английского поэта Мура, а перевод И.И. Козлова, нашего поэта.
- Песня знаменитая.
- Да. Ее исполняет хор.
… Зимы серебристые пряди
Плетутся лишь к … кудрей,
И вспомнишь о ласковом взгляде,
О счастье исчезнувших дней.
Это пела Юрьева. Я вот эти песни люблю. У них смысл есть большой. А сейчас в песнях смысла никакого нету.
- С чего начинался Павловский краеведческий музей?
- В здании Первой школы было предложено организовать музей – на Марата, 2. С Еленой Евгеньевной Юрченко я ходил обследовать эту школу. Но там такой развал, что нужен был большой ремонт и большие деньги. И никто не решался взяться за это. Были разговоры на эту тему с М.Ю. Лихачевым, композитором. Главной ведущей силой была Завьялова. Я помню, она пригласила меня на заседание и спросила: «Борис Вячеславович, сколько нужно времени для организации музея?». Я ответил, что года два, чтобы фонды создать и так далее. – «Уй, как долго». Она думала, что за неделю можно. Потом появилась Валентина Ивановна Горбачева. Она тоже ко мне обратилась. Я экскурсию проводил, после экскурсии она подошла ко мне и предложили пойти вместе к главе городской администрации по поводу музея.