Телефон: +7 (921) 9026855         E-mail: 9026855@mail.ru
Главная » Музей » Революция, репрессии

Революция, репрессии

CCF03022016_0029

Советская власть в Тярлеве установилась окончательно несколько позже, чем в соседнем Петрограде — после подавления 1 (14) ноября 1917 г. выступления Керенского – Краснова и разгрома армии генерала Н.Н. Юденича в ноябре 1919 г. В ходе революционных событий в ноябре 1917 г. в окрестностях Павловска была убита осколком снаряда Вера Слуцкая. В 1918 г. в ее честь город Павловск был переименован в Слуцк. Имя революционерки исчезло с карт в 1944 г., после освобождения города от фашистов.

Несмотря на все проблемы переходного периода, жизнь в Тярлеве постепенно устраивалась. В мае 1918 г. здесь был создан местный орган государственной власти – Тярлевский сельсовет, входивший в Тярлевскую волость Детскосельского уезда Петроградской губернии. Сельский совет располагался на втором этаже здания на углу Большой и Московской ул. и занимался вопросами хозяйственного и культурно-политического строительства, устанавливал бюджет, обеспечивал охрану государственного порядка, регулировал деятельность подчиненных ему органов управления. Исполнительным и распорядительным органом сельсовета был избираемый им исполнительный комитет.

Постепенно изменялся и быт тярлевцев: в деревне работали библиотека (в начале Большой ул.), детский сад (Нововестинская ул., 38) и ясли (Музыкальная ул.), добровольная пожарная команда (на месте дома № 31 по Луговой ул.). Летом от желающих не было отбоя. Для заключения брака теперь не нужно было венчаться в церкви, достаточно было зарегистрировать союз в сельсовете.

Согласно всесоюзной переписи населения 1926 г., в Ленинградской губернии проживало 125 тысяч финнов, главным образом — ингерманландцев. Своей численностью они превосходили все остальные этнические группы за исключением русских. В 1920-е гг. в рамках политики коренизации, целью которой было сглаживание противоречий между центральной властью и нерусским населением, на административные посты часто выдвигались представители местных малых народов. Так, первым председателем колхоза в Тярлево был финнЯ.М.Юниннем.

Кроме того, в Ленинградской области широкое развитие получило школьное и даже среднее профессиональное образование на финском языке. В Тярлево же начала работать начальная четырехклассная финская школа по адресу ул. Луговая, 15. Детей в первый класс набирали один раз в два года. Единственная школьная учительница занималась одновременно с двумя классами в одном помещении. Во второй половине 1930-х гг. в связи с отказом от политики коренизации и возвратом к русификации все предметы в школе стали преподавать на русском.

Несмотря на все перемены, еще в 1920-е гг. Тярлево оставалось финской деревней, чистой и опрятной. Местные молочницы по-прежнему возили молоко в город, на продажу. На Тярлевской просеке выращивали клубнику. На Масленицу катались по аллеям парка на вейках – крестьянских розвальнях, в которые запрягали лошадей, украшенных разноцветными лентами с колокольчиками и бубенцами. Праздники проходили под аккомпанемент аккордеониста Карпова и его ученика Спиридонова.

Среди жителей деревни в эти годы – семьи Пакконен и Пакки; геолог и поэт Леонид Адамович Скютте (1902-1998), имевший шведские корни, и ингерманландская финка Мария Матвеевна Митрофанова-Суни (1909-2000), театральный критик, переводчик и экскурсовод. Деревянный двухэтажный дом на Новой улице, в котором она родилась, существует и поныне. Он был построен незадолго до появления девочки на свет ее отцом, Матвеем Адамовичем Леппенен. Здесь же, в Тярлеве, родился сын Марии Матвеевны и актера Вальтера Суни – Лео. После закрытия в 1937 г. Ленинградского государственного финского театра драмы Вальтер Суни стал актером финского театра в Петрозаводске, туда в июле 1941 г. и уехала Мария Матвеевна с сыном. Ее дальнейшая жизнь была связана в Петрозаводском и Ленинградом-Петербургом, но до конца жизни она продолжала навещать родное Тярлево.

В Тярлеве по-прежнему можно было снять квартиру или дачу. По вечерам на музыкальном вокзале играл симфонический оркестр. Для публики были открыты Павловский парк и дворец (в 1918 г. они были объявлены музеем). Среди тярлевских и глазовских дачников было много нэпманов, приезжавших из Ленинграда на бенцах и пежо, сохранившихся еще с дореволюционных времен.

Были среди местных дачников и интеллигенты. Среди них — Г.Ф.Кноре – доктор технических наук, профессор, заслуженный деятель науки и техники РСФСР. Его дети — А.Г.Кнорре, профессор Ленинградского педиатрического института, доктор биологических наук; К.Г.Кнорре, ученый радио-физик; К.Г.Кнорре, кандидат химических наук.

Почти год в Тярлеве прожил Павел Сергеевич Попов (1892-1964) — один из ближайших друзей и первый биограф М.А. Булгакова. Литературовед и философ, он, вместе с женой Анной Ильиничной, внучкой Л. Н. Толстого, в сентябре 1931 г. был выслан из Москвы на три года как «социально вредный элемент». Павел Сергеевич устроился на работу в Пушкинский дом, а поселились супруги в Тярлеве, по адресу Музыкальный пер., 13. Они полюбили свою «симпатичную европейскую» дачку, окруженную сиренью. Тем не менее, Попову не хватало здесь друга – Булгакова. Павел Сергеевич писал ему: «Имейте в виду, что, хотя под Ленинградом всё битком набито, но в Тярлево найдётся для Вас помещение». Однако визит Булгакова в Тярлево не состоялся: осенью 1932 г. Поповы, благодаря хлопотам Анны Ильиничны, вернулись в Москву.

В 1930-е гг. в Тярлево, как и в другие окрестности Ленинграда, хлынул поток сельских жителей, спасавшихся от коллективизации. Переселенцы приезжали из Пскова, Новгорода, Белоруссии, Ярославской области, Сибири. Многие устраивались на работу на заводы и в учреждения Ленинграда и области. Если раньше семья могла занимать отдельную большую комнату или даже квартиру, то теперь использовался каждый «лишний» метр площади реквизированных дач: черные ходы становились единственными, комнаты и веранды делили перегородками, чтобы поселить там сразу несколько семей. Коммунальные квартиры появились, например, в бывшем доме Василия Муравьева (ул. Новая, 6, не сохранился) и в здании Фермы Марии Фёдоровны. Вытаптывались уютные дворики, в домах заводились паразиты, нередки стали пожары.

Жители Тярлева, имевшие хозяйство, должны были вступать в колхозы и отдать в коллективное пользование большую часть своего имущества. Зажиточных крестьян, понимавших все минусы новой системы и не желавших становиться колхозниками, лишали имущества, объявляли кулаками и высылали в Казахстан, в Сибирь, Якутию, на Урал и Кольский полуостров. По мнению властей, крепкие хозяйства ингерманландских финнов должны были быть экспроприированы в первую очередь. Критерии, согласно которым крестьян причисляли к кулакам, были очень жесткими: достаточно было иметь более двух коров или сдавать свою землю в аренду (а сдавали ее нередко и бедные крестьяне, не имевшие возможностей обрабатывать ее своими силами).

В 1940 г. Тярлевский сельсовет, вошедший в состав Слуцкого района Ленинградской области, насчитывал 22 населенных пункта и 1204 хозяйства. На его территории действовали 12 колхозов: «Пахарь», «Ильич», «им.Сталина», «Пязелево», «Попово», «им.Кирова», «Коллективист», «Сталь», «Нов.Катлино», «Заря», «Кошелево», «Б.Катлино».

Колхозники работали всю неделю за трудодни, а в конце года, сдав налоги государству, получали, в зависимости от количества трудодней, зерно, картофель, морковь, капусту – всё, что выращивалось в колхозе. Чтобы иметь хоть немного денег, многим приходилось торговать на рынке молочными продуктами и яйцами со своих подсобных хозяйств и овощами, полученными от колхоза. По-прежнему приносили деньги дачники, которым сдавали комнаты на весь сезон или на выходные.

Однако, какой бы тяжелой ни была жизнь, у ребятишек 1930‑х гг. тоже было детство. Они не только учились, помогали взрослым выполнять посильную работу в колхозе, но и бегали смотреть «Чапаева» и «Границу на замке» в кинотеатры и клуб пионеров, катались на аттракционах в Павловском парке, играли в фантики, прятки, двенадцать палочек, казаков-разбойников, пятнашки, штандар, любимую всеми и массовую лапту, позже — в чижика, маялку. Летом бегали купаться в парк на Чёрный пруд и на Большой и Малый Тарасики, огибавшие остров Любви. Зимой ездили на лыжах в парк, катались на финских санках, сделанных кустарным способом. Тогда же в пригородных поездах появились детские вагоны, украшенные нарядными занавесками и иллюстрациями к детским книгам, с проводником, который следил за порядком.

Новая волна репрессий нахлынула на тярлевцев в 1937-1938 гг., в период Большого террора. Среди расстрелянных по ст. 58 за контрреволюционные преступления – семидесятилетние старики и двадцатипятилетние молодые люди, рабочие и шоферы, продавцы и агрономы, русские и финны-ингерманландцы. Советская власть жестоко расправлялась с представителями национальных меньшинств, лишая их права на собственную культуру: были закрыты редакции финских газет и журналов, Ленинградский государственный финский театр драмы, созданный в начале 1930-х гг., кафедра финского языка в институте им. Герцена. Перестали работать финские школы, все учебники и книги были изъяты. Сам термин Ингерманландия был забыт.

Массовыми стали аресты священнослужителей и близких к ним людей. В эти годы церковь Спасо-Преображения оставалась действующей. Она перестала быть зависимой от Мариинской церкви Павловска и имела своих собственных настоятелей. За двадцать послереволюционных лет в храме их сменилось четыре: священники Сергий Михайлович Попов (1918-1920) и Федор Иоаннович Покровский (1920-1923), протоиерей Сергий Александрович Червяковский (1923-1937) и священник Владимир Талицкий (1937-1938). С начала 1930-х гг. Сергий Червяковский с женой и сыном занимал несколько комнат в доме по ул. Новой, 6. Отец Сергий сразу же снискал любовь и уважение прихожан. При нем был расписан центральный алтарь тярлевского храма. В ночь на 1 сентября 1937 г. он был арестован по обвинению в антисоветской пропаганде, а спустя несколько месяцев – расстрелян на Левашовской пустоши. Участь своего предшественника повторил и священник Владимир Талицкий, арестованный органами НКВД в марте 1938 г.

Та же судьба ждала и членов церковной двадцатки, среди которых – Леонид Романович Брянцев (1873-1937), Александр Иванович Константинов (1878-1937), Евстафий Алексеевич Филюта (1871-1937), Аркадий Павлович Даев (1872-1937), Михаил Федорович Федин (1869-1937), Лавр Федосеевич Федосеев (1868-1937). В 1939 г. церковь была официально закрыта и превращена в клуб.

Среди репрессированных в эти годы тярлевцев – как священник-обновленец Николай Александрович Сыренский, сосед Сергия Червяковского по дому на Большой ул., 3, так и его идеологические оппоненты, служившие в церквях Ленинграда и области.

Левашовская пустошь

 

Список репрессированных