«Ингерманландия! Великая и святая земля обитания моих соплеменников, простирающаяся вокруг Петербурга, от одного только имени ее радостно сжимается сердце», – так начинает один из своих краеведческих очерков Самули Паулахарью, известный финский этнограф и путешественник.
Ингерманландские финны были лютеране, в отличие от финноязычных народов води и ижоры. Лютеранское вероисповедание сыграло важную роль в формировании национального самосознания. Ингерманландцы воспринимали свою церковь как национальную. Первый лютеранский постоянный приход в Ингерманландии возник на Карельском перешейке в Лемболове в 1611 году. О этой даты отсчитывает свою историю церковь Ингрии.
К концу XIX – началу XX века в Ингерманландии насчитывалось более тридцати лютеранских приходов. Самый большой из них – Веньёки (дословный перевод – «русская речка», то есть Славянка). Приход был основан в 1641 году, тогда же была построена первая кирха – деревянная. В 1803 году на южной окраине деревни Попово была возведена вторая деревянная кирха с высокой отдельно стоящей деревянной колокольней. Она строилась по проекту финского архитектора Ю. Салонена. В плане она представляла из себя двойной крест. В 1865 году количество ее прихожан составляло 8985 человек.
Шло время, деревянная кирха ветшала, и в 1883 году было начато строительство новой кирхи красного кирпича в готическом стиле по проекту архитектора Александра Фомича Видова (1829–1896). 1 ноября 1885 года кирху освятили во имя святой равноапостольной Марии Магдалины, хотя в лютеранстве нет культа святых – здесь сказалось влияние православного окружения. Новое здание имело двойные хоры. Длина здания – 40 метров. Число сидячих мест – 1100. На колокольне церкви находилось три колокола. Самый большой весил 23 пуда 24 фунта (около 386 кг). По обе стороны от колокольни располагались две башенки с остроконечными шпилями. Для кирхи были приобретены орган фабрики Вильгельма Зауэра и фисгармония фабрики Циммерман.
Приход включал в себя девяносто две деревни, в числе которых были Тярлево, Глазово, Новые Веси, финские Липицы, Гуммолосары. В связи с тем что церковный округ был очень многолюдным (в 1917 году в нем насчитывалось 12954 человека прихожан), община в 1894 году учредила должность пастора-дьякона, для которого был выстроен отдельный дом (пастоват). Кирха была подчинена ведомству верховного церковного настоятеля Ингерманландии. Богослужения осуществлялись на финском языке. Рядом находилось большое ухоженное лютеранское кладбище, а вокруг – сад.
На протяжении двадцати двух лет, с 1894 по 1916 год, настоятелем прихода являлся пастор Отто Рокканен, пользовавшийся большим уважением у прихожан. Пастор должен был владеть четырьмя языками: финским, шведским, русским и немецким, который был официальным языком лютеранской консистории в России. Пасторы вели просветительскую работу, прививали прихожанам правила хорошего поведения и трезвого образа жизни. Пастор не только духовно окормлял свою паству, но и оказывал вполне реальную помощь – и не только советом. Пасторов присылали из Финляндии. И вот в 1863 году при лютеранской церкви святого апостола Петра в деревне Малые Колпаны Гатчинского района была открыта учительско-кистерская семинария. Она готовила лютеранско-евангелических пасторов и учителей народных школ, а также органистов и церковных служителей (кистеров). Первым директором семинарии стал Оскар Гроудстрём. Теперь в Ингерманландии появились свои пасторы и решилась проблема нехватки учителей.
А с чего же все начиналось? Благоволя лютеранам – ингерманландским финнам, великий князь Павел Петрович (будущий император Павел I) в 1782 году открыл на свои средства в Колпанах первую начальную школу с преподаванием на финском языке. И только начиная с 1890-х годов в приходе Веньёки работала воскресная школа, основанная настоятелем А.Б. Строльманом. А в 1903 году в приходе прошел второй ингерманландский песенный праздник. В 1912 году в приходе состоялось собрание представителей воскресных школ Ингерманландии.
Уже знакомый нам этнограф Самули Паулахарью летом 1911 года совершил велосипедную экспедицию по Ингерманландии с целью исследовать постройки местных жителей. Вот выдержка из отчета о путешествии: «В приходе Веньёки я задержался на несколько дней. С помощью кантора получил возможность полистать церковные книги и ознакомиться с большой церковной библиотекой, пользоваться которой могли все прихожане. Старинная курная изба Вякянена находилась недалеко от сельской церкви Веньёки (Славянка) по соседству с деревней Папичаутио (Пасторская пустошь). Изба прекрасно сохранилась, ей, видимо, уже за сотню лет».
В Санкт-Петербурге живет прихожанин этой кирхи – уроженец и тогдашний житель деревни Гуммолосары – Эдуард Матвеевич Гюннинен. Он родился в 1921 году и в церковь ходил вплоть до печальных событий 1 сентября 1937 года, когда пастор Пекка Бракс был арестован и обвинен в шпионаже, а 15 ноября того же года расстрелян на Левашовской пустоши. В 1937 году Эдуарду было 16 лет, и поэтому он прекрасно помнит все, что происходило в кирхе по воскресным дням. В 1920-е годы в церкви служил пастор Константин Сийтонен.
Хотя само богослужение начиналось в 12 часов, народ собирался к 10 утра. Из дальних деревень приезжали на лошадях, из ближних шли пешком. У гуммолосаровских мальчишек был свой путь в церковь – короче, чем у взрослых, по своим тропкам через поля, напрямик. Такой путь составлял около трех километров. Церковь была не только место богослужений, но и своеобразным клубом общения, ведь телефонов тогда не было. Здесь встречались с родственниками и друзьями из других деревень. Во дворе стояли скамеечки. Если шел дождь, то беседы велись в самой церкви. Пастор имел высшее духовное образование, к нему можно было обратиться по любому вопросу. Сначала пастор сообщал все новости прихода: кто родился, женился, умер, где произошел пожар или несчастный случай. Традиционно был сухой закон, поэтому особенно порицалось пьянство, пастор мог устыдить, а мог и от церкви отлучить.
Проповедь пастора перемежалась пением под звуки органа. Дьякон объявлял номер молитвы, и все пели по специальным молитвенникам, которые после службы ставились на место около входа. Зал был с высоким потолком, красиво расписан и имел хорошую акустику. Пел общественный хор в двадцать-тридцать человек, по праздникам этот хор давал концерты, в другое время ездил на гастроли в Финляндию. Иногда пел детский хор.
Дверь на колокольню никогда не запиралась. Эдуард Матвеевич считает, что делалось это специально, чтобы привлечь в церковь молодежь. Мальчишки постоянно поднимались на колокольню. Кирха стояла на возвышении, и оттуда открывались великолепные виды, а поезд Царскосельской железной дороги, проходящий мимо, казался маленьким, как гусеница. А когда начинал играть орган, мальчишки бегали подглядывать в подсобку, где огромный мужик с черной бородой качал в орган воздух посредством двух больших досок. Он гуркал на ребят, и те убегали.
Уроженцы Тярлева, двоюродные братья Николай Иванович Пакки и Виктор Александрович Пакканен, тоже были прихожанами церкви Святой Марии Магдалины. Виктор Александрович был совсем маленьким и только помнит со слов родственников, что его крестили в этой церкви 1 декабря 1934 года. В этот день был убит С.М. Киров. В настоящее время Виктор Александрович Пакканен живет в городе Пушкине.
Николай Иванович Пакки сейчас проживает в Хельсинки. Он художник. Все его картины пропитаны ностальгией по потерянной родине. Когда прекратились службы в церкви, Николаю было всего семь лет, и он, конечно, не помнит все, что происходило тогда. Тем не менее, три его картины посвящены нашей теме. К каждой картине художник пишет пояснение. На первой изображена кирха. Люди стоят у церкви, у них счастливые веселые лица, в руках у женщин букеты цветов, они разговаривают друг с другом. Подпись: «В те времена все местные новости узнавались по дороге в церковь и на церковном дворе. Дела прихода оглашались в церкви». На второй картине изображены прихожане на берегу реки. Подпись: «…В реке мыли ноги и до церкви шли обутыми». На третьей картине – лошадь с двухколесным возком, в возке – крестьянин с женой. Подпись: «Год 1930-й был последним, когда можно было позволить себе поездку в церковь на лошади. Времена изменились. В СССР организовались колхозы. Единоличные хозяйства ликвидировали. В личном домашнем хозяйстве разрешали держать одну корову, три-четыре овцы, одну свинью и десяток кур. Лошадь увели в колхоз».
Осиротевшую без пастора кирху по распоряжению президиума Леноблисполкома 8 октября 1938 года передали Павловской опытной станции Всесоюзного института растениеводства «Красный пахарь» для использования под клуб. Во время Великой Отечественной войны колокольня была взорвана нашими войсками, чтобы после отступления немцы не использовали ее как наблюдательный пункт. В остальном кирха не пострадала. Зато после войны над ней изрядно «потрудились»: две боковые главки были снесены, с восточной стороны (то есть со стороны алтаря) был пробит вход, а в 1950-е годы был надстроен еще один этаж. Здание вернули «Красному пахарю». Сейчас оно имеет название «Павловская опытная станция Всероссийского НИИ растениеводства имени Н.И. Вавилова». Помещение, где проходили службы, превратили в актовый зал.
Церковное кладбище было разрушено в 1970-е годы. В 1977 году был зарегистрирован Пушкинский приход, заменивший лютеранский приход Веньёки. Богослужения проводятся в здании бывшей немецкой лютеранской кирхи, расположенной в центре города Пушкина. До 1990 года Пушкинский приход был единственным лютеранским приходом в Ингерманландии. В 1998 году была образована и официально зарегистрирована инициативная группа, состоящая из лютеран церкви Ингрии, ставящих своей целью добиться возвращения им здания бывшей кирхи, однако результатов пока нет.
В 2001 году КГИОП включил здание кирхи в список вновь выявленных объектов, представляющих историческую, научную и художественную ценность.
Вернуть кирху церкви Ингрии, конечно, можно. Но кто вернет тринадцать тысяч прихожан прихода Веньёки, которых советское правительство, окрестив врагами народа, разметало по свету без права возвращения в родные места?
