О 60-х в посёлке под Павловском.

Долго размышлял и прикидывал,что же я смогу рассказать о нескольких годах собственной жизни в посёлке,граничащем с историческим парком,который живёт и сейчас своей уже совсем другой жизнью,рассказать так,чтобы это было интересно хотя бы современным обитателям посёлка?Как донести былой дух Тярлево,не впадая в пастораль идиллических картинок полувековой давности и не заслужить обвинений в натурализме и диссонансе описания со всем уже сказанным об этом довольно известном месте — продолжении императорского парка.И после всех размышлений и прикидок решил не опираться на какие-то известные факты истории,перебирать фамилии личностей,имевших отношение к посёлку,восхищаться рукотворными красотами знаменитого парка.Ведь в конце-концов это населённый пункт,в котором прошли годы моей юности со всем,что предполагают,а иногда даже и не предполагают эти лучшие,как выясняется позже,годы жизни человека.

В 60-х годах Тярлево было другим.Посёлок ничем не отличался о т остальных деревень области и страны в целом.Водопровод ограничивался уличными колонками при отсутствии канализации и газоснабжения.Улицы располагались на тех же местах с теми же названиями,но без асфальтового покрытия.Деревянные дома и домишки вдоль улиц с разномастным штакетником,окружённые садами и огородами,сарайчиками,дворовыми туалетами и прочей мелочью,утопали в зелени плодовых деревьев и кустов летом и в белых сугробах зимой.Никакие шумы автомобильных двигателей не нарушали сонного покоя и тишины за исключением редких паровозных гудков и визгливого клаксона электричек на железной дороге.Да и те только в западной стороне посёлка на Фильтровском шоссе,Железнодорожной улице и в начале Большой и Новой.Летом,конечно,ещё крики детворы,как местной,так и дачной на многих улицах.Чуть оживлённей было в глубине Музыкальной,где располагался тогда магазин с небольшой площадкой перед ним.Это было место встречи,разговоров и пересудов женщин,бесед и хохота подвыпивших мужиков.Для подростков и молодёжи летом любимым местом отдыха был,разумеется,парк,тогда не огороженный и не отделённый от посёлка,с множеством близлежащих прудов и мест купаний,где проводилась основная часть тёплого сезона,где загорали,знакомились и флиртовали,играли в волейбол,в карты,шахматы и купались,купались,купались…
В 17 лет обычные живые девушки гораздо важней и привлекательней,чем все бронзовые и мраморные богини Павловского парка и не только.Да и не воспринимался парк,по крайней мере его северная часть,примыкающая к посёлку,как нечто монументально-историческое.Повседневное летнее место времяпрепровождения.Даже пруд с заботливо сделанной кем-то «тарзанкой»,верёвкой,свисавшей с сука дерева над гладью воды для прыжка,тярлевская молодёжь называла между собой «Тарасиком»,ничуть не заботясь о его историческом названии.Сейчас мне даже не вспомнить,какой именно пруд удостоился такого названия?Скорей всего,Глазовский,но,может быть и Краснодолинный.Впрочем,купаться разрешалось почти во всех прудах парка.Мои бессистемные описания тёплого периода года вовсе не означают,что молодёжь посёлка имела возможность праздно проводить время.Бытовые условия прошлого были гораздо жёстче.Народ в своём подавляющем большинстве жил бедно.Необходимость заставляла,живя на земле,использовать эту землю для самообеспечения продуктами питания,многие держали домашнюю живность,кур,свиней,коз.А уж картошку выращивали почти все.
Никаких технических приспособлений для обработки земли в те годы не было,земля обрабатывалась вручную при помощи лопат и граблей.Поэтому,начиная с мая месяца,люди рассыпались по своим клочкам земли и принимались за подготовку участков к предстоящей посадке,перекапывали,рыхлили,удобряли кто чем может и доставая из погребов семенную картошку,проращивали к последующей высадке.Посёлок оживал после зимнего затишья и безлюдья.Из города приезжали родственники и дачники,увеличивая население.Молодые крепкие руки при лопате были ценностью и не имели права самоустраниться при возделывании огородов.После окончания посадки наступало некоторое затишье с увеличением свободного времени.Вечерами при хорошей погоде молодёжь собиралась компаниями и допоздна над посёлком раздавались звонкие голоса и хохот пока кто-нибудь из взрослых не выходил и не разгонял не в меру расшалившихся.
До 60-х годов вспоминаются только два каменных строения в посёлке.Одним была фабрика на Садовой улице между Большой и Спортивной,перестроенная из церкви,ныне восстановленной.Второе каменное здание за забором располагалось на углу Большой и Московской улиц.Здесь располагалось какое-то кожевенное производство.Но в начале 60-х были построены ещё два каменных здания,заметно изменивших посёлок.В начале Большой улицы на пустыре появилась новая каменная школа,отделанная светлой плиткой,просторная в сравнении со старой деревянной на Луговой улице.С конца августа всю осень,зиму до конца весны не смолкали детские голоса на углу Большой и Железнодорожной улиц.Со всех концов посёлка утром стекались сюда тярлевские школьники.Следом за новой школой был открыт и Дом Культуры прямо у парка в начале Спортивной улицы.Старый клуб на Московской прекратил своё существование и на годы это место с видом на парк стало точкой притяжения молодёжи Тярлево и не только молодёжи.Кинозал с широким экраном,соответствующий хорошим кинотеатрам того времени,посещали люди всех возрастов.Занятия художественной самодеятельности и субботние танцевальные вечера,естественно,были молодёжными.Приходили на танцы и из Павловска,и из Пушкина.Иногда это приводило к молодёжным разборкам,потасовкам и даже дракам местнического разлива.Здесь необходимо пояснить специфику отношений молодых людей того времени.Между пушкинскими и павловскими парнями шла необъявленная холодная война и в вечернее «молодёжное»время существовали ограничения пространства,нарушаемые,естественно,довольно часто.Посёлок Тярлево относился к Павловску,поэтому павловские ребята считались «своими»в посёлке,а пушкинские были «чужаками»,их следовало третировать и изгонять с территории.Сложно сказать,почему и когда случилась вражда,но так было.
Если же брать более развёрнутую общую картину жизни посёлка,то 60-е годы были пиком расцвета Тярлево и постепенного перерождения сельского образа жизни в рабочий и дачный.Рабочий люд при дефиците средств не мог обустраивать в частном порядке свои жилища под городской комфорт.Единственным способом улучшения условий проживания было переселение всеми правдами и неправдами в городские благоустроенные квартиры.Народ с вожделением смотрел в сторону города и при удачно сложившихся обстоятельствах покидал посёлок без особых сожалений.Но ожидать,что Тярлево постигнет судьба многих населённых пунктов страны,разумеется,не приходилось хотя бы из-за престижности места.Пришли другие состоятельные люди и обустроили,облагородили посёлок,застроив уже новыми домами вместо старых обветшавших,снабдив жилища современными удобствами и превратив рабочий посёлок в коттеджный.Тярлево возрождается и продолжает уже другую новую историю.

О Тярлево.

Электричка остановилась у второй платформы жёлтого вокзала города Павловска.Небольшое количество оставшегося народа потянулось к выходу из вагона.Основная масса схлынула на предыдущей остановке в Пушкине и поезд побежал дальше облегчённо.Сидя справа у окна,я пытался угадать,где же этот посёлок с непонятным названием — Тярлево? Но электричка доехала до конечной станции,а ничего похожего на посёлок я так и не увидел.Пушкин закончился быстро,проскочили один переезд,потом другой,пошли какие-то поля,деревья явно не лесного происхождения,редкие домишки,проскочили мощный железнодорожный мост над дубовой аллеей,уходящей вдаль,затем другой,менее монументальный над дорогой.Электричка стала тормозить и остановилась у платформы.»Приехали,- сказала мама — Пошли искать новое пристанище Шурейки».Так родители называли мою старшую сестру Александру.Недавно она с дочкой переехала на новое место работы и жительства,о чём сообщила родителям.Теперь мама ехала оценивать её новое пристанище,а я просто ехал за впечатлениями и встречами.Весна заканчивалась вместе с учебным годом.Свежая светлозелёная листва уже не намекала,ясным понятным текстом сообщала о неминуемых каникулах.Чего бы не поехать «загород» вначале на трамвае до Витебского вокзала,потом на электричке до Павловска,где предстояло ещё отыскать посёлок Тярлево,а в нём Шурейку,её дочку Надю и тётю Шуру,не так давно приехавшую к ним и оставшуюся жить вместе с ними?Это сколько приключений за один день!

Спустились с платформы,перешли рельсы.Дальше шла широкая тропинка с насыпи.Предстояло идти вдоль железной дороги назад,сестра предупредила,что от вокзала нужно будет вернуться на километр-полтора по дороге,идущей параллельно железной до посёлка.Справа от дороги располагался лес,слева пустое холмистое пространство за мостом,который только что миновала электричка.Впереди виднелись деревянные домики посёлка,видимо,того,куда нам и предстояло дойти.Откуда-то куда-то внизу тёк ручей,пересекавший дорогу.Мостик для его преодоления был узенький,ровно в три доски с перильцами с одной стороны.Ручей внизу был довольно быстр,его журчание долетало до ушей.За широким оврагом стояли дома.Пройдя чуть дальше,в тени больших старых лип недалеко от дороги были видны два двухэтажных дома в окружении толпы разномастных сарайчиков.У крыльца первого дома стояла женщина и с любопытством разглядывала незнакомцев.Подойдя поближе,мама поздоровалась и спросила её,где в посёлке Большая улица?
-»А какой дом Вам нужен?»- вопросом на вопрос ответила женщина.

-»Номер один.»
-»Вот сюда пройдите между сараями и выйдете к нему.»
-»А Вы не подскажете,где живёт фельдшер?Она недавно переехала сюда.»
-»Как раз к её крыльцу и попадёте.Она на втором этаже живёт.»
Мама поблагодарила женщину.Пройдя между сараями,мы вышли в маленький двор к соседнему дому с крыльцом и тремя деревянными ступеньками под навесом.

За дверью находился небольшой тамбур.С правой его стороны на второй этаж вела узкая и довольно крутая лестница с поскрипывающими ступенями.Она заканчивалась площадкой с окном и двумя дверями,одна из которых была распахнута.За ней в полумраке,освещённом единственной лампочкой простиралась огромная коммунальная кухня с несколькими столами и умывальниками.Приличное место занимала чёрная дровяная плита.На каждом столе стоял керогаз или керосинка.У столов лавки с вёдрами,закрытые крышками.Через единственное окно,выходящее на площадку,дневной свет едва пробивался.В противоположной входной двери стороне,в глубине было несколько дверей.Мы в нерешительности стояли посреди кухни,слушая полную тишину дома.Ни голосов,ни звуков какого-либо присутствия людей не было слышно.Наконец мама решилась постучать в одну из дверей,располагавшуюся прямо,две других были в левой и правой стене.Причём,правая была открыта,но за ней ничего,кроме полного мрака видно не было.Дверь на стук никак не отреагировала.Но из соседней двери слева выглянула женщина,вопросительно глядя на нас.
-"Простите,не подскажете,где живут Улановы?»- извинительным тоном проговорила мама — женщина из соседнего дома послала сюда на второй этаж».
-» Пойдёмте,покажу»,- ответила женщина и пошла в дверь напротив,в полную темноту.Ориентировалась она неплохо,так-как через мгновение раздался стук,приоткрылась какая-то дверь и в коридорчике,скрывавшемся в темноте,куда,оказывается,вела из кухни дверь справа,раздался её голос :
«Шура,к вам пришли!»
Следом за женщиной на кухню вышла Тётя Шура и,увидев нас,всплеснула руками и причитающим голосом воскликнула :»Лизонька,Лелик!Чего вы стоите?Сейчас свет зажгу!Проходите…»
В коридорчике зажглась лампочка и осветила ещё три двери,одна была распахнута.

Я уже отвык от такого к себе обращения,как «Лелик»,напоминающего те младые годы,когда я не умел произнести звук «Р-р-р»,но тётя,не очень часто меня видевшая,так и продолжала упорно называть меня Леликом.Встреча сестёр по-женски была продолжительной,бурной и даже слезливой,как-будто не виделись они лет несколько.Зато это обстоятельство помогло мне оглядеться основательно.Новое жилище сестры состояло из двух комнат.Первая прямоугольная поменьше и большая квадратная,угловая,одним окном на какую-то дорогу и вторым окном в небольшой дворик и дом напротив с причудливой крышей и острой башенкой.Перед домом росли большие липы,под ними стоял стол с лавочками,чуть дальше стоял теннисный стол.Оба дома от дороги,в которой я поначалу не признал улицы,были отделены штакетником.Не признал же я улицы потому,что с той противоположной стороны был большой пустырь без домов и построек.Дальше дорога уходила куда-то вниз.Куда?Это ещё только предстояло выяснить.

Тем временем пришла сестра с дочкой.Оказывается,они ходили в магазин за продуктами.Здесь в деревне где-то был свой магазин.Для меня это обстоятельство явилось открытием.Не столько само наличие магазина,сколько присутствие в нём каких-то продуктов.Судя по количеству свёртков и кульков в принесённой сестрой «авоське»- сетке с двумя ручками,среди которых была и бутылка,заткнутая пробкой,с разливным подсолнечным или,как называли взрослые,постным маслом,продукты в магазине присутствовали.Когда меня возили к сестре на Карельский перешеек,где она работала до этого в деревенском медпункте,там в магазине продавали только водку,папиросы и хлеб,выпеченный здесь же в местной пекарне.И я думал,что продукты водятся только в городе.Оказалось,что это не так и это было открытием.Выходило,мама зря тащила объёмистую сумку через весь город и от электрички до дома,всё-таки найденного нами.
Тем временем уже закончились все женские охи-ахи,обсуждены все незамысловатые житейские новости.Все сели за стол «попить чайку».Так называлось тогда и продолжает называться сейчас поедание бутербродов,пирогов и прочего под запивание их чаем,чтобы легче проходило.Когда закончилось и это мероприятие мне,наконец-то,было предложено пойти погулять,но с обременением в виде племянницы,которая грозилась осенью пойти в первый класс.Взрослому самостоятельному человеку в седьмом классе обременение было,конечно,существенное,но не критичное.
-»Ты хоть посёлок-то знаешь? — спросил я у Нади- Хоть какие-то маршруты изучила,чтобы не заплутать по дороге?»
-»Да мы с мамой уже не только в посёлок ходили,мы даже через парк в Павловск ходили.»
-»Через какой парк?»
-»Ну ты даёшь!Вы же с вокзала-то как сюда пришли,не парком что ли?
Тут я понял,что лес с правой стороны дороги,которой мы шли,и был парком.То-то этот лес показался мне подозрительным,не очень похожим на дикий настоящий.Здесь необходимо пояснить,что в те годы парк не был огорожен вовсе и вполне мог восприниматься лесом,если бы не аллеи,выходящие прямо на дорогу,естественно,не асфальтированную.Именно эти дорожки,прямые и ровные,отличали его от настоящего леса.
Уже знакомым путём через кухню по крутой лестнице мы спустились вниз во двор,обрамлённый разномастными сараями.Весеннее солнце уже лилось по летнему и грело нешуточно землю,из которой бодро вылезала трава.
-»Куда пойдём?»-спросил я своего штурмана.
-»Пошли,я покажу тебе,где мы посадили картошку,-предложила Надя,- это недалеко у ручья.»
Мимо деревьев,которые я наблюдал из окна,мы вышли на улицу Большую,ничего крупного,кроме названия,не имеющую.Этот угол,плотно поросший липами,скрывал три двухэтажных дома,два по линии улицы и один в глубине ближе к той дороге,по которой мы пришли от Павловского вокзала.Дальше улица уходила вниз,вглубь посёлка.Туда и повёл меня маленький экскурсовод.Под гору идти было легко.Мы быстро добрались до ручья,пересекавшего улицу и забранного в трубу под дорогой.Дальше улица пошла на подъём,но мы туда не пошли,а повернули налево вдоль ручья и мимо домов дошли до небольшого участка вскопанной земли на берегу.Таких клочков здесь было несколько,но картошка ещё не появилась ни на одном из них.Само место было тихое,живописное и умиротворяющее.Одноэтажные домики,утопающие в яблонях,ягодных кустах и бесконечных грядках вокруг,тропинка вдоль ручья и он сам,спокойно журчащий,уходящий ввысь противоположный берег с домами наверху,весь склон,так же изрезанный грядками с проснувшейся клубникой.Тогда эту ягоду почему-то называли Викторией.А главное,это почти полное отсутствие людей.Редкие прохожие были одеты как-то не по городскому и шли по своим делам неспешно.
-»Куда пойдём дальше?» — спросил я Надю,когда мы вернулись на улицу к мостику.Поразмыслив мгновение,она показала пальцем куда-то вверх по дороге : «Пошли к колонке,посмотришь,где мы воду берём.»
-»Ни фига себе!Далековато у вас вода.»
-»Мама говорит,что скоро у нас будет своя колонка напротив дома.»
Теперь улица от ручья пошла вверх с домами по обеим сторонам.Впрочем,слева появился глухой забор,скрывавший явно нежилое строение.Он тянулся и дальше за угол,когда мы свернули в боковую улочку.Сразу за кончившимся забором и находилась водоразборная колонка.У неё «колдовала»женщина с двумя вёдрами.Одно уже стояло с водой,второе она наполняла,нажимая толстую металлическую ручку.Набрав второе,она подхватила вёдра и скрылась в калитке дома напротив.
Я,естественно,не отказал себе в удовольствии нажать эту ручку.Вода бежала споро и долго держать её включённой было нельзя,да и моя спутница,вдруг обьявила,что пора идти домой,что она хочет есть.

Массивные ворота выглядели как-то одиноко посреди дороги.Ни позади их,ни впереди поблизости не было никаких строений,только на приличном отдалении сквозь листву деревьев выглядывали маленькие домишки,никак не гармонирующие с тяжёлым величием ворот.
-»А где керосинка-то?»- спросил я Надю.
-»Так вон,видишь,где люди стоят.» — ответила она и показала рукой на ту сторону дороги,где метрах в ста от ворот стояло несколько человек.Но никакого строения поблизости я не увидел,лишь какой-то холм,поросший свежей травой.Мы перешли дорогу и направились к этой горке.Она и оказалась местом продажи керосина.В землю была вкопана наполовину большущая бочка,верхняя половина которой засыпана землёй и поросла травой.Со стороны торца бочки был вкопан толстый лист железа с дверью.Между бочкой и стальным листом небольшой тамбур,где и располагался продавец,а к крану в торце прикручен ручной насос с деревянной ручкой.Маятниковыми движения продавец набирал керосин в мерную ёмкость и переливал потом в банки покупателей,не забывая получать деньги.В воздухе витал запах,который очень нравился детям.
Получив свою банку уже полной и закрыв её крышкой,мы направились через дорогу в обратный путь.Снова остановились у ворот,где я расчехлил фотоаппарат,выставил выдержку и диафрагму,расстояние до объекта,то-есть,до ворот и запечатлел несколькими кадрами грандиозное сооружение и на фоне ворот мою спутницу.Это были одни из первых фотоснимков и впоследствии фотографий,сделанных самостоятельно за мою жизнь.Подхватив банку,мы вернулись на аллею парка и пошли домой.Парк начинал мне нравиться всё больше и больше.Он был похож на настоящий лес с пением птиц где-то в ветвях деревьев,с массивными стволами,утопающими в солнечных лучах.Но это ощущение длилось только до «Круглого зала»,дальше дорожка уходила левей,лес был только с одной стороны и совсем молодой с худенькими деревьями,а справа простирался широкий луг с весенней светло-зелёной травой.Керосиновая банка становилась всё тяжелей и кочевала из одной руки в другую чаще и чаще.Наконец я остановился и заявил,что не мешало бы передохнуть от переноски таких тяжестей.
-»Мама чаще останавливалась,когда мы с ней ходили за керосином.» — тут же заявила Надя.
Я был чрезвычайно горд этим фактом.Не мог же я предполагать,что семилетняя девочка своим заявлением решила сделать мне что-то приятное.Нет,это была констатация факта.Я был сильнее физически её бесспорного морального авторитета — мамы.В мои четырнадцать осознавать подобное было важно.
Наконец вышли из парка к посёлку,уходящему вправо домиками,утопающими в деревьях,и пошли к заветному ручью.Банка стала невыносимо тяжёлой,но подавать признаки усталости было невозможно.Я упорно тащил груз,перекладывая его из руки в руку,но не делая остановок.Выручила железная дорога.Впереди от «горбатого»моста надвигался,отчаянно пыхтя,паровоз с десятком пассажирских вагонов.Появилась вполне легальная возможность передышки для разглядывания проходящего поезда.Я поставил «стопудовую»банку на землю и стал готовить фотоаппарат,висевший на шее,к работе по увековечиванию подходящего поезда.Взрослым тоном,не терпящим возражений,поставил племянницу так,чтобы за её спиной была видна железная дорога и «подкидыш» на ней.»Подкидышами» называли поезда пригородного сообщения,впоследствии заменённые электричками.Какое-то время они ходили совместно до Павловска,дальше дорога не была электрифицирована.Паровоз дотащил вагоны до нас и когда они оказались за спиной Нади,я нажал на спуск.

Ещё про Тярлево.

Руки отдохнули и дальнейший путь мы уже проделали без остановок.Банку с керосином поставили под кухонный стол и с чувством выполненного долга пошли докладывать об этом взрослым.Мама,тётя и сестра сидели за круглым столом в большой комнате и о чём-то увлечённо разговаривали.
»Как поход,понравился?»- спросила сестра,обращаясь явно ко мне.
»Нормально, — ответил я с возможной солидностью.-А почему парк такой разный,вначале мелкий,а дальше могучий,как настоящий лес?»
»Здесь же немцы в войну стояли и вырубали парк на дрова.Весь этот массив у посёлка был посажен заново уже после их изгнания.Теперь нужно ждать пока деревья вырастут и сравняются со старыми.Вы ведь шли краем парка,он большой,как-нибудь сходим к дворцу,его восстанавливают после разрушения.»
»Они что,чокнутые?Парки разве вырубают?Дрова ведь можно из леса привезти.»- спросил я.
»Немцам было всё равно.Они же не собирались здесь жить.»
»А зачем тогда воевали?»- не унимался я.
»Сложный вопрос.Вырастешь,повзрослеешь окончательно и сам разберёшься.»- сказала сестра,чётко давая понять,что я ещё не дорос до взрослого понимания.Но мне показалось,что она и сама не знает настоящей причины.Расспрашивать дальше почему-то больше не хотелось.
День между тем потихоньку переходил в вечер,но солнце в конце мая не собиралось покидать небо и сползать к горизонту.Слушать разговоры взрослых было довольно скучно.Вид из всех трёх окон был уже достаточно изучен и даже запечатлён на фотоплёнку.Других занятий я не находил и попросился на прогулку.
»Конечно идите,- моментально среагировала сестра.-Только далеко не уходите,скоро ужинать будем.»
С моим «не сбрасываемым хвостом»на этот раз мы направились через дорогу к железнодорожному «горбатому»мосту,что располагался чуть правей створа улицы.К нему вела дорожка,узкая и неопрятная.Мне очень хотелось постоять под мостом,когда наверху будет пробегать очередной поезд.Однако,на моё предложение спутница заявила,что это очень страшно и она не останется со мной под мостом.Так с пререканиями и уговорами мы и дошли до железной дороги.Снизу мост казался ещё более мощным.Он покоился на двух массивных опорах из гранитных блоков и производил впечатление надёжности.Дальше за мостом тянулась куда-то вдаль аллея из дубов,зелень на которых только начинала распускаться.Это была та самая аллея,которую я видел из окна электрички утром.Посёлок располагался слева по ходу поезда,поэтому я его и не увидел.
«Вот туда бабушка Шура ходит на работу,-Надя показала рукой вглубь аллеи — Там уже Пушкин.»
«А где она работает?»
«Где-то на заводе в Пушкине.Я не знаю,никогда с ней не ходила.»
Пошли дальше по аллее,вдоль которой тянулась небольшая канава, по дну её журчал ручеёк.Место было пустынное без единой живой души вокруг и вскоре нам стало как-то не по себе.Решили вернуться обратно,тем более,что аллея не кончалась,превращаясь не то в лес,не то в парк.Но в этом парке не было ни одного гуляющего.Возвратились к насыпи,побродили у моста,но как назло ни один поезд не желал появляться.Со стороны посёлка в огородах копались женщины,обихаживали бесчисленные грядки между двумя дорогами и лениво переговаривались.Мы с Надей поглазели со стороны на них,но подойти ближе не решились.
Солнце уже опускалось к вечеру и,помня напутствие старших,нужно было подбираться ближе к дому.Первый день знакомства с посёлком и его окрестностями подходил к концу.