.jpg)
ЕВСТАФИЙ АЛЕКССЕВИЧ ФИЛЮТА
В Тярлево возвышается белокаменный храм-памятник Преображения Господня, построенный к 300-летию Дома Романовых. На южной стороне его фасада увековечена память о самой трагической странице истории этого храма. В стену встроен мемориальный знак и рядом бронзовая доска с фамилиями невинно убиенных за веру христову в пору гонений на церковь. Один из них – Евстафий Алексеевич Филюта.
Е.А. Филюта родился в 1871 году в небольшой деревеньке Закальное Бобруйского уезда Минской губернии в семье крестьянина. Изначальная фамилия была Филюня, но по не дошедшей до нас причине фамилию переделали на Филюта. Так бы и жил в своей деревеньке, но только подрос, забрали его в армию. Служить направили в Павловский военный городок в составе охранных войск. В Павловске была танцплощадка у моста через реку Славянку. Там собиралась молодежь, военная и невоенная, знакомились, женились. Евстафию очень понравилась скромная и милая ингерманландская финка Анна-Мария Михайловна Бокан. Жила она с матерью-финкой. Отца с ними уже не было. Жили они на Новой улице в доме, который стоял там, где сейчас спуск к Гуммолосаровскому ручью. Сейчас этого дома нет, он в войну сгорел. Сменив лютеранскую веру на православную, Анна-Мария обвенчалась с Евстафием. Молодые стали жить в доме Анны-Марии. Перед арестом в 1937 году Евстафий Алексеевич работал сторожем в Павловском дворце.
Когда он служил солдатом в охранных войсках, его заприметило начальство – дисциплинированный, выдержанный, ответственный. Его назначили помощником городового начальника. В его участок входило Павловское шоссе, где он обеспечивал порядок, а также безопасность царской семьи, когда она переезжала из Павловска в Царское село. Садовая улица при царе после постройки церкви Преображения Господня была вымощена булыжником и только в 1960 году ее асфальтировали.
Старшая дочь Евстафия Алексеевича Анна вспоминала, как она видела царскую семью, едущую в открытом экипаже, там же с ними сидел Распутин. Впереди ехали казаки и кидали конфеты и мелкие монеты, чтобы народ усерднее приветствовал государя и его семью. Девочке удалось поймать пятачок и спрятать за щеку, чтобы мальчишки не отняли и потом, полгода она лакомилась на эти деньги. Это радостное событие произошло около церкви.
В Гражданскую войну Анна-Мария прятала мужа и от белых, и от красных, и от Колчака в сарае в куче сена. Муж то нужен в доме, в хозяйстве, да еще и любимый муж, да еще и отец своих детей. А детей у них было много – четырнадцать. В старину бабы детей рожали, пока бог дает. В то время детская смертность была большая, но выживали и жили дальше самые крепкие, нация была здоровой. До взрослого состояния дожили семь человек: Анна, Яков, Александр, Алексей, Петр, Елизавета и Мария.
На участке вокруг дома был устроен огород, посажен сад, в котором росли яблони, груши, шиповник, смородина. Из живности держали корову, свинью, курей, лошадей. Хозяйство стало крепким, богатым, обширным, был построен еще один дом. А тут правительство организовало коллективизацию – колхозы. И, памятуя свое «темное» прошлое, Евстафий «сделал реверанс» в сторону советской власти, да так, что все удивились: отдал всю живность, которую положено было отдать, и передал один из домов на колхозные нужды. Он один из первых вступил в колхоз.
До 1960 года коровы паслись в Павловском парке, в основном на Тярлевской просеке, поголовье составляло 60 коров. После 1960 года парк был обнесен металлической изгородью и у всех входов в парк были установлены ворота и калитки, которые запирались на замки. Вход в парк стал контролироваться.
Евстафий Алексеевич был глубоко верующим человеком и поэтому был старостой церковной двадцатки. Очень много времени он проводил в церкви Преображения Господня. Старшие дети были уже самостоятельные, а самая младшая Мария была совсем маленькой. Позже она вспоминала, что как только начала ходить, отец стал ее брать с собой в церковь и сажал на ступеньки алтаря, а она сидела и смотрела, как люди молятся. В памяти ребенка осталось также то, как два раза отец Сергий (с 1923 года священник в церкви Спасо-Преображения, жил с семьей в Тярлево, дом стоял на месте бывшего ПТУ) приглашал отца на Пасху к себе домой в дом на Большой улице, было угощение. Запомнилось, как отец Сергий в Рождество ходил по домам и всем малышам дарил подарки, как молились всей семьей около елки вместе с ним. Отец Сергий был очень красивый, он умел так говорить и рассказывать, что люди его всегда слушали с большим вниманием и интересом. Все его очень любили.
У советского государства были свои счеты с церковью, непростые и зловещие. Для начала церковь отделили от государства и в конце концов перестали церемониться с таким живучим и непокорным духовенством и было принято решение просто уничтожить физически. Закрывались монастыри, разрушались храмы. Повальные аресты захлестнули всю большую страну, и маленькое, тихое Тярлево. Был арестован отец Сергий вместе со всей церковной двадцаткой.
В тот августовский день, 14 числа, арестовали сразу двоих: старосту церковной двадцатки Филюту Евстафия и одного из членов церковной двадцатки, друга и соседа Константинова Александра. Неизвестно, о чем думал Евстафий, а Александр из окошечка воронка, стоявшего на Музыкальной улице, сделал своим родным прощальный жест, который означал, что у этой истории не будет счастливого конца.
Ольга, дочь Константинова, вместе с сыном Филюты Алексеем на своих велосипедах ездили в Павловск. Ольга Александровна впоследствии вспоминала: «На углу Конюшенной улицы, сразу от чугунных ворот, на той стороне, где находится пожарная часть, был дом, где размещались арестованные и их водили на допросы. И мы надеялись их увидеть, и действительно, я увидела своего папу». Алексею своего отца увидеть не удалось. Через два дня обоих отцов погрузили в машину. Константинову родные приготовили узелок с едой и бельем, и один молодой человек помог забросить узелок в машину. Охранник выбросил узелок обратно и сказал: «Им ничего уже не надо». Родные тогда еще не знали, что их везут на расстрел.
Особой тройкой УНКВД ЛО 3 сентября 1937 года Евстафий Алексеевич Филюта был приговорен по статье 58-10 УК РСФСР к высшей мере наказания. Расстрелян 6 сентября 1937 года. Родственники находились в неведении. Им говорили, что осуждены на 10 лет без права переписки. Позже стало известно, что это означало расстрел.
Начались репрессии против семей арестованных. Супругу отца Сергия, например, выслали в Высший Волочок, но семью Евстафия не посадили и не выслали и вот почему. Если Анна-Мария научилась расписываться только в зрелом возрасте, то Евстафий Алексеевич был грамотным, много читал. Но после того, как он читал советские газеты, он долго и громко ругался, не подбирая слов. Евстафий Алексеевич прекрасно понимал, что обречен: обстановка в стране была такая, что или донесут о его прошлых занятиях при царизме, или будет наказан за церковную деятельность. Поэтому, желая обезопасить свою семью, он договорился с Анной-Марией, своей женой о том, чтобы она ему подыграла. Супруги прилюдно разругались в пух и прах и официально развелись. Даже сделали другой вход в доме, т.е. демонстративно разделились. Это произошло в 1933 году и это сработало.
Анна-Мария, смелая женщина, прятала у себя в доме детей священников и репрессированных из двадцатки. Мария, младшая дочь, впоследствии вспоминала, как играла с ними в сарае и как мать строго-настрого приказала молчать об этом, во избежание крупных неприятностей и бед.
В 1956 году один из сыновей Евстафия ходил в Большой дом, где ему сообщили, что отец умер от рака в одном из лагерей в 1944 году. В 1993 году младшая дочь Филюты Мария прочитала в Пушкинской газете о реабилитации репрессированных и среди других фамилий увидела фамилию отца. Вместе с этой газетой она пошла в Большой дом. Приходила несколько раз. В конце концов, ей выдали свидетельство о смерти отца. Похоронили его вместе с другими убитыми в Левашовской пустоши. Дочь навещала эти места, потому что могил как таковых там не было и только к деревьям были приколоты фотографии убитых.
Позже, уже в начале 21 века, по инициативе протоирея церкви Преображения Господня в Тярлево Александра Покрамовича, был изучен вопрос о расстреле в 1937 году церковной двадцатки и священников и выявлены те, которые похоронены в Левашовской пустоши. Был изготовлен памятный православный знак в виде плоского высокого деревянного креста с местом для написания фамилий и торжественно установлен в пустоши. Сначала он долго стоял, прислоненный к стене храма рядом с бронзовой доской, так как очень долго и сложно оформлялось разрешение на установку. Теперь там есть конкретное место, где родственники Евстафия, да и не только они, могут помолиться за Евстафия и почтить его память.
Текст на кресте, установленном в пустоши: «Сей святый крест установлен в память невинно убиенных в 1937-38 годах членов приходского совета церкви Спасо-Преображения в Тярлево. – Настоятель церкви протоирей Червяковский, - настоятель протоирей В.А. Талицкий, - А.И. Константинов, - Е.А. Филюта, Л.Ф. Федин, - А.Г. Даев. Вечная память».
Тяжело в семье стало без кормильца, но никто даже не предполагал, что может быть еще хуже: началась Великая Отечественная война. Все дети до начала войны успели создать свои семьи, за исключением Александра. Он умер в 20 лет неженатым. Очень обидная и нелепая смерть. Купили на Павловском рынке арбуз, привезенный из Астрахани, а там бушевала холера, умер от обезвоживания (1908-1928).
А сейчас мы проследим судьбы детей Евстафия Алексеевича, в основном связанные с историей поселка Тярлево.
АННА
Анне перед войной было 37 лет, она с мужем и детьми жила на Музыкальной улице в доме, который построили сами. Муж, Звонок Михаил Алексеевич, тоже был родом из Тярлево. Работал музыкантом, играл в духовом военном оркестре на альте. Анна работала поварихой. Правление колхоза находилось там, где был старый сельсовет – угол улиц Большой и Московской. Дальше располагались колхозный сад и поле, сейчас там Спортивная улица. Вот там то и была столовая, т.е. деревянный барак. Колхозники приходили и обедали. У супругов было двое детей: Нина (1922-2005) и Миша (1926-1944).
Когда в Тярлево 17 сентября 1942 года вошли немцы, то мужа и сына Анны Евстафьевны угнали на Лужский рубеж в трудовой лагерь на заготовку леса и другие работы. Муж там заболел и умер, семнадцатилетний сын Михаил угнал лошадь и ушел в леса. Скитался, пока не набрел на партизанский отряд, вступил в него и воевал в его составе. В 1944 году немцев стали гнать, и в Новгородской области было много боевых действий. В одном из боев Михаил был убит. 31 января 1945 года Анне Евстафьевне в Тярлевском сельсовете вручили извещение - «похоронку». Горю матери не было предела. Вот что там был изложено: «Ваш родственник – партизан Звонок Михаил Михайлович, 1926 г.р. в бою за социалистическую родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, погиб 23 мая 1944 года. Похоронен с отданием воинских почестей в д. Сорокино Опочецкого района Великолукской области». П.п. Павловский Райвоенком Ленинградской области майор в/с Астафьев.
Дочь Анны Евстафьевны Нина 15 сентября 1941 года ушла в Ленинград навестить больную мать, которая грузила тяжелые мешки, надорвалась, и ее положили в больницу. Дочь пошла пешком по железной дороге. Дошла, навестила, побывала у родственников и пошла обратно в Тярлево. Только вышла за границу Ленинграда, ее остановили наши солдаты и не пустили дальше, так как Пушкин, Павловск и Тярлево уже были заняты немцами. Она вернулась в город и стала жить у тетки по отцу. Всю блокаду была в Ленинграде и работала портнихой в швейной мастерской Ленмехпром, где ремонтировала белые овчинные полушубки, привезенные с фронта, снятые с раненых и убитых, грязные, рваные и в крови. Вырезали все плохое и делали заплатки. А мать Нины, Анна Евстафьевна, поправилась и стала работать на аэродроме в войсковой части полевая почта 86682 по вольному найму в качестве прачки с 15 апреля 1942 года. По роду выполняемой ее работы находилась на казарменном положении в расположении части. Носила тайком, рискуя жизнью, кашу на себе и всех своих этим спасла от голодной смерти. Кроме того у нее была продовольственная рабочая карточка.
27 декабря 1943 года ей была вручена «Медаль за оборону Ленинграда» за участие в героической обороне Ленинграда указом президиума Верховного совета СССР от 22 декабря 1942 года.
В 1944 году, когда разминировали дорогу в Тярлево и сам поселок, Анне Евстафьевне разрешили вернуться домой. Дом на Музыкальной улице сгорел полностью, торчали одни трубы. Ей дали участок на Садовой улице, 8. Дом построил второй муж Анны Евстафьевны – Удалов Алексей Антонович. На участке был фундамент от старой бани, и нынешний дом строили на этом фундаменте. Как уже раньше было отмечено, первый муж Анны Евстафьевны погиб на Лужском рубеже в трудовом лагере. Второй муж был моложе ее на 5 лет, смоленский мужик, морской пехотинец. Она его привела, и он стал заготавливать стройматериалы и строить дом.
Дочь Нина выросла и превратилась в длинноволосую красавицу. В 1940 году окончила 34-ю Железнодорожную среднюю школу ст. Павловск-II Октябрьской ж.д. Ленинградской области. Вместе с ней в одном классе учился тоже житель Тярлево Лаврентьев Петр Леонович (1921-2004). В 1951 году она вышла за Петра замуж. После окончания школы Нина окончила медицинский институт в Ленинграде, затем работала в Новгороде на малярийной станции, потом приехала в Тярлево и жила здесь постоянно. Петр Леонович после войны и до пенсии проработал механиком на пушкинском аэродроме. У супругов двое детей: Михаил (1952) и Марина (1956). Михаил закончил высшее военно-строительное училище и служил на Дальнем Востоке, демобилизовался и стал жить в Тярлево. Жена Татьяна Владимировна, дети Алексей и Наталья. Марина окончила сельскохозяйственный институт. В этом же институте работала 15 лет на кафедре. Живет в Тярлево, разведена, детей нет.
ЯКОВ
Яков родился в Тярлево 17 сентября, а крещен был 30 октября 1905 года в церкви Святых преподобных Зосимы и Савватия Соловецких. Церковь принадлежала Лейб-гвардии 1-го Стрелковому Его-Величества полку. Находилась она внутри длинной деревянной казармы, занимала одну четверть этой казармы. Куполов не было, звонница стояла отдельно. Находилась на углу Павловского шоссе и Артиллерийской улицы. Здание бывшего церковного барака было разобрано еще до войны, а на его месте был выстроен четырехэтажный жилой дом (современный адрес – Московское шоссе 23/2).
Восприемниками при крещении были: писарь этого полка Александр Чернов и Санкт-Петербургская мещанка Анна Юрьевна Афанасьева. Обряд крещения совершал настоятель церкви протоирей Александр Иоаннович Веселовский.
Яша был очень симпатичным и миловидным мальчиком. Когда в Царское село из Павловска проезжала царская семья, то впереди едущие казаки бросали детям мелкие монеты. Якову достался 1 рубль – это целое состояние.
После окончания школы Яков пошел работать на железную дорогу осмотрщиком вагонов, путей, стрелок и т.д. По долгу службы, находясь в районе поворотного круга Царскосельской железной дороги в Павловском парке, видел сына последнего императора Алексея. Он гулял по парку с дядькой матросом. Ребята играли в снежки, и Алексей тоже хотел поиграть с ними, но дядька боялся, что он упадет и поранится (был болен наследственным редким заболеванием гемофилия – несвертываемость крови).
Яков был женат на Надежде Николаевне Шавель. Жили на Московском шоссе, где переезд. Сейчас это территория поселка Тярлево, а раньше от переезда до совхоза «Детскосельский» селение тянулось вдоль Московского шоссе и называлось Новой деревней. У супругов было двое детей: Людмила (1932-1983) и Александр (1928-).
Когда началась война, Яков продолжил жить в Тярлеве. Он работал на железной дороге и не подлежал мобилизации, но и не имел права уходить со своего боевого рабочего поста. Его жена Надежда решила с детьми уехать в Ленинград, чтобы не быть в оккупации.
18 сентября немцы заняли Тярлево, началась оккупация. Немцы собрали мужчин, чтобы они прибрали территорию вокруг дворца, надсмотрщиков не было. Яков, бросив лопату, ушел домой, надо было что-то решать. Началась блокада Ленинграда. Сын Якова Александр сказал матери и сестре, что не собирается голодать и через линию фронта вернулся в Тярлево. По пути встретил красноармейцев, которые подстреливали лошадей, чтобы они не достались врагу. Одну лошадь уступили Александру, он нашел телегу и прибыл в Тярлево. Получив разрешение на передвижение в тыл оккупированной территории, Яков, Александр и Анна-Мария, мать Якова, отбыли на родину Евстафия Алексеевича в Белоруссию. Всю войну пробыли в этой глухой деревне, кругом леса да болота, там немцев не было – вели крестьянское хозяйство и кормили партизан.
Жена Якова Надежда хлебнула горя в блокадном Ленинграде. В зимние морозные ночи стояли в очереди за хлебом, держась за веревочку, чтобы в темноте не упасть и не потеряться. Копали землю на сгоревших Бадаевских складах, где был сахар, промывали и получали сладкую воду, варили кожаные ремни. По талонам на крупу самой крупы не давали, а раз в день давали детям железнодорожников похлебку (баланду). Людмила часть баланды отливала в баночку и несла больной матери.
После окончания войны опять собрались в Тярлево. Якова сразу же направили на трудный и опасный участок – Зеленогорск. Там дали полдома и почти гектар земли. Тярлевский дом продали священнику (не из Тярлево). На эти деньги купили корову и другую живность. Впоследствии, по решению властей, эти крепкие финские дома снесли, а взамен дали небольшие квартиры в Ленинграде.
Дочь Якова Людмила окончила школу в Зеленогорске, затем институт (ЛИТМО). Работала начальником конструкторской бригады в Институте Электронно-лучевых приборов. Вышла замуж за Колтика Евгения Дмитриевича. Познакомились в электричке, ездили вместе в один институт. Профессор, заслуженный деятель науки и техники России. Работал заместителем директора в Институте метрологии имени Менделеева. Их дочь Надежда окончила школу и Торговый институт. Сейчас занимается бизнесом, она генеральный директор фирмы «Европа проф».
Брат Людмилы Александр Яковлевич окончил школу, училище и стал работать осмотрщиком железнодорожных путей. Его сын Александр выучился на помощника машиниста.
АЛЕКСЕЙ (1915-1970)
Алексей Евстафьевич после окончания школы выучился на водителя и стал работать по этой специальности. Женат был на ингерманландской финке, жительнице деревни Глазово Софье Петровне Певгонен. Софья была миниатюрной милой девушкой, блондинкой с голубыми глазами. Как и большинство финнов, она была лютеранкой. Сменила веру на православную и молодые обвенчались. В 1937 году пострадал не только отец Алексея Евстафий, но и отец Софьи Петр. Расстреляли его вот за что: он занимался извозом на своей лошади, но для развития дела купил и вторую и нанял человека для работы на этой лошади – эксплуатация трудового народа.
Когда началась Великая Отечественная война, Алексей был призван в Красную Армию и был послан на фронт. Софья с сыновьями Адольфом (1933), Николаем (1935) и Владимиром (1938) остались жить в Тярлево. Немцы вошли в поселок в ночь с 17 на 18 сентября, и началась совсем другая жизнь. В середине февраля 1942 года немцы всех жителей поселка выгнали из домов и направили в сторону Гатчины, а затем Нарвы пешим ходом, только трехлетнего Владимира разрешили посадить на сани. Впереди была Эстония и концлагерь Клоога. Обреченным на верную смерть людям пришла помощь из Финляндии. Путем сложных переговоров с немецкими властями удалось получить разрешение и забрать в качестве рабочей силы своих земляков – финнов в Финляндию. Там их распределили по хозяйствам. Софья боялась, что ее никто не возьмет с тремя маленькими детьми. Но нашлась сердобольная бездетная супружеская пара. Софья была быстрая в движениях, в ее руках спорилась любая работа, так что хозяева не пожалели, что ее взяли. Воспоминания о пребывании в Финляндии остались самые хорошие. Дали отдельный домик, дети ходили в школу, обуты, одеты, но тоска по родным местам…
Со слов Анны Евстафьевны, сестры Алексея, во время войны с ним произошло следующее приключение, впрочем, оно в духе нашего неунывающего и находчивого героя. Он попал в плен к немцам и должен быть расстрелян. И тогда он изобразил из себя финна, благо, живя с женой финкой, он в языке поднаторел, делал он это так убедительно, что его послали в работники. И там ему удалось найти свою жену Софью и сыновей.
Осенью 1944 года был заключен мир между Россией и Финляндией и, согласно одного из пунктов соглашения, Финляндия была обязана вернуть граждан СССР. Было обещано вернуть на родину, но этого не случилось. Сколько Алексей не пытался выхлопотать разрешение на возвращение, все было напрасно. Ингерманландские финны были объявлены врагами народа, и их место было дальше 101-го км от Ленинграда.
И тогда вся семья отбыла на постоянное место жительство в Кохтла-Ярве, где Алексей устроился работать водителем такси. В 1946 году у супругов родился четвертый сын Алексей. Точно так же, как семью Филюты, сюда судьба занесла семейство Пакки. Николай Иванович Пакки, ныне живущий в Хельсинки, вспоминает, как семьи дружили и помогали друг другу, как работали на сланцеперерабатывающем комбинате и он, и сыновья Филюты.
Только после распада Советского Союза семье позволили выехать в Финляндию. Запросили данные архивов, чтобы подтвердить национальность, сдали экзамен по финскому языку, получили вид на жительство, а затем гражданство.
Алексей Евстафьевич был всегда остроумным и находчивым, душа компании. На каждое слово у него было 100 шуток, а на каждую фразу 200 прибауток. Любил веселые застолья, и, конечно, выпивку, поэтому жил не так долго, как мог бы. Похоронен в Кохтла-Ярве.
Сыновей Алексея Николая и Владимира уже нет на свете, сказались вредные шахты производства. А старший Адольф живет в г. Рауме, ему 85 лет. Не любит свое имя, и поэтому все зовут его Алик. Жив и младший сын Алексей, живет в Иматре. Внуки от четырех сыновей живут в разных городах Финляндии.
ПЕТР (1917-1980)
Родился 20 мая 1917 года в Тярлево. После окончания школы окончил водительские курсы и работал шофером в колхозе. Когда выяснилось, что его отца арестовали, его исключили из комсомола за «незнание китайского вопроса». Был женат, развелся, детей от этого брака не было. На войну его призвали в декабре 1941 года Ленинским РВК г. Ленинграда. В 1942 году получил медаль «За оборону Ленинграда». Воевал со вторым Белорусским фронтом с января 1945 года.
Шофер терапевтического полевого передвижного госпиталя №2081. Возил грузы по дороге жизни. Краткое изложение боевых заслуг (из наградного листа): «Красноармеец, Филюта Петр Евстафьевич, за время работы в госпитале проявил большие способности в деле отличного содержания автомашины, не давший за время частых передислокаций ни одного простоя. По перевозкам имущества госпиталя, а также в подвозе продовольствия во время наступательных операций, он нередко работал по несколько суток подряд, не жалуясь на переутомление или усталость. За время эксплуатации машины он, благодаря хорошему уходу за ней и систематическому детальному наблюдению, не имел ни одной задержки в пути, ни одной аварии. Исполнителен, настойчив в исполнении полученных заданий. Достоин к представлению к медали «За боевые заслуги».
Войну закончил в Германии. После войны вернулся в Ленинград, где работал в таксомоторном парке таксистом, а затем в организации «Ленлес». От этой организации был послан в Лодейное поле, и там познакомился со своей будущей супругой Клавдией Прокопьевной Абрамовской. Она родилась в 1914 году в Петербурге. Во время блокады она была в Ленинграде и первую блокадную зиму работала на Асбестовом заводе. А весной 1942 года завод эвакуировали на Урал, она уехала к матери в Архангельскую область. Пробыла там до конца блокады и в 1944 году вернулась в Ленинград на завод. От завода ее послали на лесозаготовки в Лодейное поле, где она и встретила Петра, и они стали жить вместе. До 1954 года семья жила в Ленинграде, затем переехала в деревню Волосово Волховского района, но подрастали дети, и нужно было ходить в школу. И поэтому переехали в более крупный населенный пункт - Паша. У супругов было трое детей: Петр (1949-2006), Ирина (1951) и Елизавета (1956). Расписались, когда родился третий ребенок. Клавдия Прокопьевна похоронена в Паше, где умерла в 1992 году.
Петр был коммуникабельным, умным, постоянно и много читал, любил шутить. Алкоголиком не был, но выпить любил, бывало, лишали прав. Похоронен в Паше в 1980 году.
ЕЛИЗАВЕТА (191?-1956)
После окончания школы стала работать воспитателем в Тярлевском детском саду на Музыкальной улице. Сохранилась фотография: Елизавета стоит в косыночке, а рядом ее младшая сестра десятилетняя Мария. Вышла замуж за ___ Петровича Кузнецова и жила на Московской улице у мужа в доме, который находился через улицу от амбулатории, чуть наискосок, ближе к Большой улице. Ее свекор Петр Адамович был отменным танцором. Танцы проходили в сельсовете в большой комнате избы, до войны там под гармошку Петр виртуозно танцевал кадриль, польку и сам лично строил пары для этих танцев. Муж Елизаветы пил, своим гнусным поведением довел ее до болезни, умерла она от рака, похоронена на Павловском кладбище рядом с Анной Евстафьевной.
Елизавета с дочерьми Ниной и Евгенией во время Великой Отечественной войны во время оккупации оставалась в Тярлево и работала на хозяйственных работах, порезалась инструментом для резки зерновых культур, похожим на косу. Немцы отвезли ее в свой госпиталь, где ей зашили глубокие раны, и все закончилось благополучно.
После войны жила в Лениграде, к ней в гости часто приезжали Жаринины. О Елизавете рассказать подробно некому: дочь Евгения погибла во время войны при бомбежке, а дочь Нина уехала по комсомольской путевке в Сибирь – Усть Илимск. Там вышла замуж за пьющего человека. Больше никаких сведений о Нине не сохранило
МАРИЯ (1923-2005)
Последний, четырнадцатый ребенок в семье. Прожила долгую и такую непростую жизнь. Были радости, трудности, потери и было то, что редко кому дается – любовь на всю жизнь – семейное счастье. Училась в Павловске, в школе-семилетке, а в старших классах ходила в школу у Витебского вокзала в Ленинграде, каждый день ездила на поезде. В то довоенное время в Тярлево останавливались поезда. В конце Большой улицы была дощатая платформа и строжка смотрителя. Это был полустанок, где поезд стоял одну минуту.
Это подружка уговорила Марию учиться в Ленинграде, а у подруги были соседи-курсанты Военно-морского училища. Вся молодежь ходила на танцы, там и познакомилась Мария с будущим мужем, он был старше ее на 8 лет. Потом он уехал на службу на Дальний Восток и через год приехал к ней свататься. Отпуск дали небольшой, и нужно было успеть управиться со своими сердечными делами.
Подруга в школе на перемене сказала: «За тобой приехал жених». А та отвечает: «Какой жених, мне надо литературу сдавать». Действительно, жених пришел прямо в школу и говорит: «Выходи за меня замуж!» А она отвечает: «Зачем я пойду замуж, если я тебя не люблю». А он в ответ: «Ничего, полюбишь». Так оно и случилось: влюбилась, ревновала ко всем и любила всю жизнь. Мнение родственников по поводу женитьбы было одинаковым: все были очарованы красивым молодым человеком в морской форме и стали ее уговаривать: «Соглашайся!» Мать тоже была очарована женихом, но, во-первых, не хотела отпускать дочь далеко от себя, а во-вторых, о женихе, незнакомом парне, мало что было известно. Мать смирилась, но подстелила соломку – тайком сунула дочке деньги в карман: «Если он тебя на станции оставит, то будет на что приехать обратно».
Невесте было 17 лет, но с согласия родителей их расписали в сельсовете, и молодые с Московского вокзала уехали на Дальний Восток. Был январь 1939 года.
А теперь пришло время основательно познакомиться с женихом. Жаринин Михаил Сидорович (14.10.1914-22.08.1980) – сибиряк, родился в деревне Лопазное Маслянского района Тюменской области. Крестьянский сын. Единственный из села, кто выбился в люди. Он окончил второй, третий и пятый класс и, невзирая на это, поступил в сельскохозяйственный техникум и окончил его с отличием. По комсомольской рекомендации поехал в Москву, где поступил сразу в три ВУЗа: Темирязевскую академию, Технологический институт и институт им. Бонч-Бруевича. Выбрал Темирязевскую академию, проучился там 2 года с отличием. В это же время пристрастился к театру, галерка – его обычное местонахождение. Много читал, был любознательным, знал философию и историю морского флота блестяще.
Правительство готовилось к войне и поэтому всех отличников со всех ВУЗов отправили в Ленинград в Военно-морское училище им. Фрунзе на Васильевском острове. Там на набережной стоял памятник Крузенштерну, и если кто уходил в самоволку, его спрашивали: «Кто отпустил?» «Адмирал Крузенштерн отпустил, отдал ему честь и пошел». После окончания училища Михаил уехал с молодой женой на Дальний Восток.
Впрочем, скоро стало ясно, в кого пошел такой умный мальчик. В Ленинград в гости приехал его отец Сидор, вставал в 5 утра и шел гулять по городу, обошел все музеи, прослушал все экскурсии – был очень умным и любознательным. Сидор прожил 85 лет, работал почтальоном, ездил верхом на лошади, было два брака, Михаил от первого.
Дочь Марии и Михаила Елена вспоминала: во время учебы в институте она должна была сдавать научный коммунизм. Она, естественно, как и остальные студенты, ничего этого не читала и не понимала. Она обратилась к отцу, и тот ей досконально объяснил и рассказал. Елена на экзамене рассказала весь материал. Удивлению преподавателя не было предела. На фоне всех остальных троечников ей поставили четверку, т.к. чувствовалось, что она не читала. После того, как была поставлена четверка, преподаватель спросил: «Сознайся, ведь не читала?» «Да, мне все объяснил отец», - сказала Елена. Елена Михайловна окончила английскую школу, затем институт Культуры, библиотечный факультет и госкурсы иностранных языков, курсы в Эрмитаже и Русском музее по иконописи. 10 лет преподавала английский язык в школе Ленинграда.
До обидного неказисто сложилась судьба ее брата Михаила. Умный, красивый, успешный. После окончания школы поступил и окончил Военно-морское училище им. Фрунзе. Был женат дважды, детей не было, служил в Мурманске. Его с армии демобилизовали за пьянство, он умер здесь, в Тярлево. Ему не было и пятидесяти лет.
Вот кажется, повезло Марии: уехала с мужем от оккупации и блокады, но она вполне испытала на себе все тяготы военного времени. Она, как жена военнослужащего, состояла в женсовете и вынуждена была заниматься уборкой овощей – картошки. Была на уборке с детьми, а там жили в бараках. Сырость, холод, дизентерия, коклюш – от таких условий дети умерли. В 1945 году на Дальнем Востоке родился еще один ребенок – сын Михаил. Пока ехали две недели в поезде с Дальнего Востока, много было трудностей и неудобств: пеленки, распашонки. Потом появилась на свет в 1951 году сестренка Елена.
Жиринин Михаил Сидорович служил в Амурской флотилии, г. Хабаровск, с 1939 по 1946 год. Был морским офицером – капитаном первого ранга на сторожевых кораблях. Был участником военных действий с Японией, брал Харбин.
Жаринина направили учиться в Военно-морскую академию в Ленинград, а до этого какое-то время был в Прибалтике (г. Лиепая). В Ленинграде дали сначала угол в общежитии, а в 1950 годах стали строиться на Музыкальной улице, 16. Дом находился не на красной линии улицы, а в глубине участка. Сейчас на этом месте стоит изящный дом с башенкой, которая завершена конусовидной крышей, как живописной доминантой этого квартала. Последние годы семья постоянно жила в Тярлево, дочь Елена в Ленинграде. В 2008 году дом продали и уехали жить в город Пушкин на ул. А.Толстого, 3. Там Мария Евстафьевна и умерла в возрасте 92 лет, это случилось 7 октября 2015 года.
Когда ей было 85 лет, она собрала все силы и попросила привезти себя в Тярлевский храм Преображения Господня, где когда-то молился ее отец, и в детстве молилась она сама. Она приехала, чтобы помолиться за души погибших ее родных. До этого два раза ездила на Левашовское кладбище, ее возили родственники, жившие в Левашово – дети Якова. Мария была на Дальнем Востоке, когда арестовали отца. Муж и родственники этот факт скрывали, сообщили просто, что отец умер сам по себе без активной помощи властей. Правду она узнала только после XX-го съезда партии. Для нас единственным информатором о жизни Евстафия Филюты при царизме была Мария, просто остальных детей уже не было в живых. Прошлое отца при советской власти хранилось в большом секрете, поэтому Мария мало что могла сообщить.
Филюта Евстафий Алексеевич был реабилитирован 28 июля 1989 года. Марии, как дочери, был возмещен ущерб от государства 93 рубля, прибавили к пенсии, хлопотала дочь Елена.
Гончарова О.П. ноябрь 2018 г.
