Галина Федоровна Клещук
В северной деревушке Богачевская Архангельской области Устьянского района в семействе Мякшиных ждали пополнения семейства. Матери, Клавдии Афанасьевне, в ту пору было 40 лет, а в семье подрастало четверо девочек: Евдокия (1909‒2000), Лиза (1919‒2011), Дина (1922‒1978), Антонина (1925‒1995). Галя ‒ героиня нашего рассказа ‒ родилась 17 сентября 1926 г. Федор Алексеевич, отец, ждал, естественно, мальчика, помощника и наследника. У супругов было два мальчика, но оба умерли во младенчестве. Однако и в декабре 1928 г. появилась на свет шестая сестренка ‒ Нина. Гневу главы семейства не было предела: «Как? Опять девчонка!!!» Без вины виноватая жена заливалась слезами. Очевидно, гнев отца материализовался, и Нина росла с характером мальчишки ‒ смелая, отчаянная, неугомонная. Для Гали сестра стала верной спутницей и подругой на всю жизнь, они дружат и сейчас. Тихая, скромная и болезненная Галя всегда восхищалась энергией сестры и ее смелыми поступками.
Семья Мякшиных была дружная и трудолюбивая. Дед Гали, Алексей, был купцом. У него в деревне и в Санкт-Петербурге были небольшие лавочки. В Санкт-Петербург он возил на продажу очень вкусную рыбу. У отца, Федора Алексеевича, была мельница. В известные годы семью хотели раскулачить, но помог родственник, который в то время был у власти.
У отца еще с гражданской войны остался недалеко от сердца осколок, который очень медленно приближался к сердцу, постоянно беспокоил его. Впрочем, с этим осколком отец дожил до 82 лет.
Первым в Кронштадт переехал двоюродный брат Гали, потом старшая сестра Евдокия, а вслед за ней и остальная родня. Отец был хорошим плотником, и его сразу же взяли работать на стройку. Галя с матерью приехали в Кронштадт последними, на год задержались в родной деревне. По приезде мать устроилась работать уборщицей в редакцию газеты «Рабочий Кронштадт». Сначала семья проживала на Флотской улице, потом на улице К. Маркса и, наконец, на Коммунистической улице в доме № 3.
В школу Галя пошла в восемь лет. Школа находилась на углу улиц Советской и Ленина. На улице Июльской, 3 стоял домик ‒ музей Попова, изобретателя радио, при домике находился уютный садик, где сестры Нина и Галя играли в дочки-матери. И вдруг по радио объявили о начале войны, девчонки сразу же побежали домой, мать очень расстроилась. Две старшие сестры, Евдокия и Лиза, были уже замужем, и в семье оставалось четверо детей. Когда началась война, Гале было 14 лет.
В городе были большие дворы, которые разделялись металлическими воротами с калитками, возле них сидели дежурные. В одном из таких дворов была военная контора, где бухгалтером работала сестра Гали ‒ Лиза.
Самой большой была первая бомбежка. Это случилось 8 сентября 1941 г. Дети как раз ходили по магазинам, чтобы вместо чечевицы выкупить макароны, их можно было купить только раз в декаду (каждые 10 дней). Но макароны так и не попались. Бомбили в этот день шесть раз, дети скрывались в убежищах. Последняя бомбежка была в 7 часов вечера, сидели в убежище, которое было во дворе дома Игоря Васильевича Школина. После войны Нина с ним познакомилась, и они поженились. А дом сестер был через дорогу. Когда подошли к дому, то увидели, что от взрыва дверь парадного входа была сорвана с петель. С этого дня бомбить стали ежедневно. А потом была блокада, за всю блокаду дети не видели ни морковинки, ни луковицы, ни капусты. Провозить все это на баржах немцы не давали, строго следили, бомбили и обстреливали транспортные пути. Позже Галя напишет четверостишие:
А дальше пришла к нам война и блокада,
И тысячи гибли у стен Ленинграда,
И голод косил осажденных людей,
Мороз добивал их, как лютый злодей.
Отец после работы на стройке устроился работать в Кронштадтскую школу № 2, которая находилась на Коммунистической улице, он там был и завхозом, и дворником, и плотником.
24 апреля 1942 г. была первая эвакуация детей ‒ яслей и детского сада. Эвакуировали в Ленинградскую область, на станцию Ефимовская, в деревню Сомино, которая находилась в 30 км от станции на берегу реки Волхов. В деревне пробыли полтора месяца. Девочки ходили в совхоз помогать, в свободное время гуляли, ходили купаться. Но немцы стали приближаться, и было принято решение вернуться обратно в Кронштадт. Когда ехали на поезде, было распоряжение: во время налета каждый взрослый хватает по два ребенка и бежит подальше от поезда, но, к счастью, налета не было.
Когда приехали обратно в Кронштадт, в школе была устроена санчасть. В городе было всего две школы, вторая находилась далеко, и отец под бомбежками ходил пилить дрова, пока они были, чтобы отапливать школу. В этот год сестры в школу не пошли.
Как назло, выдалась на редкость суровая зима. Печки не топлены, все шкафы, столы и стулья были сожжены, вода замерзла. Хлеба на день давали 125 г. О мясе и масле никто даже не мечтал. Раз в декаду дополнительно давали стакан чечевицы и 200 г соевых конфет. В блокаду все в семье были как живые скелеты, и Нина тоже, но она осталась такой же энергичной, а Галя все болела. Нина познакомилась с дедушкой, который пилил дрова, она ему помогала, за работу получала сухари и тут же несла их матери. Обследовав все окрестные дворы, Нина обнаружила столовую, на заднем крылечке которой стояла бочка с отходами. И она выжидала, ловила момент, когда отходы уже принесут, а бочку еще не увезут. Иногда уходила с пустой тарелочкой, но ходила туда по-прежнему, невзирая на бомбежки и холод. Отходы были известно какие ‒ остатки каши и кусочки хлеба, но в голодное время эти крохи были бесценны. Однажды девочке несказанно повезло: удалось унести ведро гречневой каши. Напрашивается вопрос: какие могут быть отходы, когда каждая крошка с пола поднималась? Ответ прозаичный, никаких загадок: это была столовая для городской верхушки, а отходы увозились на корм скоту. Позже. обнаружив пропажи, бак стали запирать.
Потом была вторая эвакуация. Ехали на машинах, была зима. В Лисьем Носу кормили вареным черным горохом. А немцы все бомбили. На глазах у Гали и ее сестер под лед ушла машина вместе со знакомой семьей, ушла под лед моментально, как камень. Сидели, закутанные в платки. У матери от голода опухло лицо, у Гали ‒ руки.
Когда доехали до Вологды, отец принял решение дальше в эвакуацию не ехать, а вернуться в родную деревню, откуда когда-то переехали в Кронштадт. Когда уезжали, продали дом, и по возвращении остановились у родственников, а дом позже выкупили. Пока ехали с эвакуированными детьми, имели паек, а когда пошли своим путем, пайка лишились. В деревне прожили три года. Раз в месяц за 50 км ходили за продуктами и в школу в село Шангалы (Галя поступила в восьмой класс). Когда в сельсовет прибыл судебный чиновник с дочкой Риммой, вместе с ними на лошади уехала и Галя, и стала жить у них. Училась хорошо, не было ни одной тройки, ее сочинения по литературе всегда отбирались для образца. Галя очень хорошо шила, и ее уговорили не идти дальше учиться в девятый класс, а пойти работать в швейную мастерскую ‒ промателье «Вперед» портнихой. Сохранилось фото, сделанное 1 ноября 1946 г. Гале двадцать лет, она в белой вышитой кофточке среди сотрудников ателье. Шила Галя платья модных фасонов, таких никто другой шить не умел.
Из эвакуации Галя вернулась в Кронштадт. Там она поступила в местную швейную мастерскую, состоящую из 14 женщин, и продолжила свое образование в вечерней школе.
Будущий муж Галины, Михаил Иванович Клещук, родился в Винницкой области на Украине. Сгорел сельсовет, и, когда восстанавливали документы, дату его рождения изменили с 1926 на 1927 г.: сделали Мишу на год моложе, чтобы в армию не взяли.
После войны Миша служил в Кронштадте старшиной I статьи в «школе оружия» в учебном отряде. Параллельно он учился в вечерней школе, где и познакомился с Галей. В 1948 г. они поженились. В 1950 г. родилась дочь Валентина, затем, в 1955 г. – дочь Лена и сын Саша в 1957 г.
Пока Мякшины жили в родной деревне, они не отмечались в очереди на жилье, и в результате их с очереди сняли. Вот так распорядилась судьба – и указала путь в сторону Тярлева. Отцу Галины на работе (он в это время работал в Ленинграде) дали участок в Тярлеве. Он построил там времянку, в которой прожили пять лет. Позже выстроили нынешний дом и въехали в него в 1960 г. Сруб перевезли с родины и по бревнышкам составили здесь, в Тярлеве.
Муж Галины, Михаил, был простым, веселым, добрым. Дом он строил так, чтобы места хватило всем, чтобы вся родня вместилась. Если соседи о чем-то просили, всегда помогал. У него был порок сердца, он умер во время операции под наркозом. В наше время эта операция прошла бы успешно. Ему было всего 30 лет. Всю свою боль от невозвратной потери Галина выплеснула в стихах:
Вдовой осталась тридцати:
Двух лет была Аленка,
Да Вале около шести,
И Саша был в пеленках.
Я, потерявши мужа-друга,
Немало слез хлебнула.
Мне приходилось очень туго,
С пути я не свернула
А еще осталась невыплаченная ссуда, взятая на строительство дома. Писали письма в правительственные учреждения. Повезло: от выплат семью освободили. Позже в тярлевский дом приехали родители матери – пенсионеры с пенсией в 12 рублей. Приехали помочь, да так и остались здесь навсегда: похоронены они на Павловском кладбище.
Чтобы Галине было полегче, старшую дочку, Валю, забрали в хороший интернат в г. Пушкине, в 1963 г. девочку перевели в Павловский интернат вместе с сестрой (сейчас там кадетский корпус). Младшие дети ходили в школу на Большой улице Тярлева, где сейчас ПТУ.
А что же делается сейчас на Спортивной улице? Нашей героине, Галине Федоровне, уже за 90, у нее внуки, правнуки. Она интересная собеседница, ходит по дому в ходунках, но весьма уверенно. Живет с дочерью Валей и ее мужем Сергеем Ивановичем, перезванивается со своей сестрой Ниной, ведь из всех сестер они остались одни.
Галина Федоровна уже давно пишет стихи. Это увлечение с ней почти всю сознательную жизнь. А начиналось все так: смерть Сталина потрясла всю страну. Не осталась в стороне и Галина Федоровна. Она написала стихотворение на смерть Сталина и никуда его не послала. А тут приехала сестра Дина, взяла стихотворение в газету, но время уже было упущено. Через некоторое время из Москвы пришло письмо. Благодарили за стихи, извинились, что в газету их помещать было поздно, и потому они это стихотворение отдали в Русский музей. После этого события Галина Федоровна стала писать в тетрадку стихи на разные темы, поздравления знакомым и близким, частушки и небольшие поэмы в стихах. Поэма о блокаднике и частушки в нашем рассказе выделены в отдельные главы, а вот о некоторых стихах мы напишем сейчас.
А я немного поэтесса,
Дела мои не так плохи:
И производственная пресса
Мои печатала стихи.
Вот о тех стихах, которые были напечатаны или просто интересны сейчас, и пойдет речь. В 1959 г. Галина Федоровна написала стихотворение «Первомай». и оно появилось в пушкинской газете «Вперед».
Сегодня праздник Первомай –
Не тайная маевка.
Веселье плещет через край,
Нам не грозят винтовкой,
За нами шпики не следят,
И нет нужды скрываться.
Свободная, за рядом ряд
Шагает демонстрация
Жандармы, стачка, царь-тиран –
Слов этих нет в помине.
Клич «Пролетарии всех стран»
Не устарел и ныне.
Счастливо, радостно сейчас
Живет Страна Советов.
Что завоевано для нас –
Цените, люди, это!
«Саратога» – это мировой молодежный журнал-дайджест (включает обзор зарубежной прессы и эксклюзивные материалы), издается с июля 1995 г., распространяется на территории СНГ и дальнего зарубежья. Его название напоминает о женской большой дорожной сумке – саратоге. Она бывает только светлых тонов: голубая, желтая, белая. В этом журнале в 1999 г. в № 6 (46) было напечатано стихотворение «Первая любовь»:
Первая любовь не повторяется,
Это всем известно, как закон.
И беда, когда она влюбляется,
И беда, когда лишь он влюблен.
Ты умен, красив, всегда в ударе,
Головы всем кружишь, не любя.
Может быть хороший, скромный парень
В стороне стоит из-за тебя.
Зорька осветила утро зимнее,
Вся деревня в чудном серебре.
Делайте любовь свою взаимною –
Больше будет счастья на земле.
За это стихотворение благодарим
Галину Федоровну Клещук.
Следующее стихотворение посвящено Дню Победы. Оно написано в 1985 г.
День Победы: великое счастье
Миру русский солдат принес.
За четырехгодовое ненастье
Сколько пролито крови и слез,
Сколько вдов и сирот осталось,
А погибших – не перечесть.
Все живое врагом топталось,
Сталинград был разрушен весь.
Но великая сила народа
Сжалась в грозный кулак,
И к концу четвертого года
Был задушен в логове враг –
И побоище остановлено.
А теперь посмотрите кругом,
Лучше прежнего восстановлено
Все разрушенное врагом.
С каждым днем наша жизнь хорошеет,
Пусть не лезет к нам всякий гад.
А полезет – получит по шее,
Как и сорок годов назад.
Завершим этот раздел стихотворением 1982 г. – «Какое счастье»
Какое счастье – жить под мирным небом,
Не зная ужасов войны,
Обозревать поля, засеянные хлебом,
Встречать рассветы молодой весны.
Какое счастье – видеть мир в расцвете,
Лечить людей и строить города,
И знать, что наши дети
Разрухи не увидят никогда.
Пусть люди дружат на земле,
Пусть дружба будет крепче стали,
Мы громко скажем: «Нет войне», –
Народы от войны устали
Всем нужен только честный труд
Да мир на всей планете.
И пусть счастливыми растут
Цветы планеты – дети!
Галина Федоровна живо откликалась стихами на события в стране: гибель Гагарина, круглая дата со дня смерти Пушкина, путч, развал союза, и т.д. Писала она и о событиях в родном Тярлеве. Пятнадцать лет (с 1981 по 1996 г.) она отработала уборщицей на галантерейном объединении «Север», которое находилось в здании разоренной церкви Преображения Господня в Тярлеве.
Мы работаем на «Севере»,
Мы – северяночки.
Все субботы на работу,
Нам не до гуляночки.
В мае 1988 г. в объединение был назначен новый директор, Александр Петрович Кофанов.
К нам пришел директор новый –
Деловой, весьма толковый,
Знания отличные
И кудри симпатичные.
Все окинул зорким глазом
И навел порядок сразу.
Дисциплина поднялась,
Признавая эту власть.
Сразу было недовольство,
Ныли даже мужики.
Всюду новое начальство
Принято встречать в штыки
За такую строгость все же
Обижаться не должны:
С нами надо быть построже,
Тогда лучше будем мы.
Галина Федоровна всегда четко оценивала как людей, так и события, ее словам можно верить. Для доказательства приведу следующий факт: в газете «Павловские новости» вышла статья Катерины Суховой «Фабрика лент», посвященная Павловскому филиалу производственного текстильно-галантерейного объединения «Север». В ней говорится о том, что, хотя был глубокий кризис и из 100 станков работало 20, а из 130 человек осталось 31, везде был образцовый порядок.
У Галины Федоровны еще много хороших стихов, но нельзя объять необъятное: возможно, мы выпустим отдельный ее поэтический сборник, но пока это дело будущего.
экскурсовод Тярлевского краеведческого музея
Ольга Петровна Гончарова
март 2017
Тярлевские частушки
В стихотворении «Про меня», написанном к собственному семидесятилетию (сейчас нашей героине девяносто лет, она родилась 17 сентября 1926 г.), Галина Федоровна Клещук, тярлевская жительница, пишет о себе так:
А я немного поэтесса,
Дела мои не так плохи.
А производственная пресса
Мои печатала стихи.
Вот так четко и точно она определила свое место в поэтическом мире, не претендуя на особые высоты. Свои дневниковые записи она стала рифмовать с 1953 г. – года смерти Сталина. Основная масса ее стихов – «поздравлялки» коллегам, друзьям, родным, знакомым. Есть стихи о стране и мире, несколько песен. Конечно же, и среди ее стихов встречаются интересные, но настоящих вершин Галина Федоровна достигла в сочинении частушек. Как и в случае со стихами, она очень верно определила свой «частушечный» талант:
Сочиняю я частушки
В аккурат как Саша Пушкин.
Мне сказала мамочка,
Что я его праправнучка.
Не правда ли, смело для шуточной частушки сравнить свой талант с талантом Пушкина? Но я согласна с этим заявлением: у «праправнучки» действительно великолепные частушки. Галины частушки ценили все, кто их слышал. Был такой случай: она с подружкой решила сходить в кино, но денег на второй билет не хватало. Галина тут же сочинила и спела частушку:
В кино денег не хватило
У меня с подружкою.
Я взяла и заплатила
За билет частушкою.
Билетерша рассмеялась и дала им два билета.
Вы часто встречали изданные сборники частушек? Я – ни разу. А стихи разного качества издает каждый третий пишущий. Частушка – это такой жанр, который считается несерьезным, что-то вроде анекдота: пропели, посмеялись и забыли. Частушки считаются народным творчеством, хотя у любой народной песни и частушки есть конкретный автор. Мне кажется, что нельзя научить сочинять частушки: это или дано, или не дано. Представьте себе: в коротком четверостишии выразить целый сюжет с выводами. Частушка должна быть искрометной, злободневной, хлесткой, должна иметь всегда неожиданный и остроумный сюжетный поворот. Сейчас это почти забытый жанр. А раньше это был обязательный элемент веселья молодежи: баянист задорно наигрывал нехитрую ритмичную мелодию, а один или несколько человек в очередь пели частушки, как бы соревнуясь, при этом приплясывали как поющие, так и слушатели. После каждой частушки – взрыв смеха. Высмеивались ленивые, злые, обманщики… А вообще, частушки пелись на любые темы.
И у Галины Федоровны основная часть частушек была написана на вечные темы – любовь, разлука, измена.Приведу некоторые из них:
На столе часы стояли,
Тикали да такали.
Меня замуж выдавали –
Все мальчишки плакали.
Эхва, трын-трава,
Не болит голова:
Если мне один изменит –
Прибегут двадцать два.
Грибы-ягоды люблю я –
Пригласила дролю в лес.
Как дошло до поцелуя –
Он на дерево залез.
Я любила дролю год
И сказала: «Хватит»,
Потому что у него
Даже нет кровати.
Дорогому за измену
Поклонилась в ноги:
Ой, спасибо, милый мой,
Что ушел с дороги.
Мой миленок, словно дед,
Все лежит на печке.
От такого толку нет –
Утопить бы в речке.
Что-то есть не хочу,
Хоть и не обедала.
Все равно разоблачу,
К кому подруга бегала.
Ой, подружки, я не вру,
Милый любит водку;
Ежедневно по ведру
Заливает в глотку.
Я сказала мужу Васе:
«Дают комнату на Марсе.
Пить не бросишь – улечу,
Тебя с собой не захвачу».
Обещал Ванюша мне,
Что снимет дачу на Луне.
Только я боюся –
Вдруг с Луны свалюся.
Мой миленок Пахом,
С ним живу, не тужу:
Запоет петухом,
Если я прикажу.
У Ивана Фомина –
Бестолковая жена:
Что не сварит, то сожжет,
Ничего не лезет в рот.
Чок-чок, каблучок,
Дроби выколачивай.
Попадется старичок –
Нос не отворачивай.
У Галины Федоровны есть частушки, которые отражают определенный отрезок в жизни страны, и их без предисловия лучше не читать, чтобы не понять неверно. «Я говорю о брежневских временах. Зарплаты были маленькие, на них невозможно было существовать. Редко кто доживал до получки, не перехватив в долг трешку, народ был вынужден воровать, чтобы выжить. Об этом писать не принято (не возвышенно, не патриотично), но воровали с работы почти все, если было что взять: с обувной фабрики – обувь, с хладокомбината – мясо… За редким исключением все продавцы обвешивали и обсчитывали клиентов. Тярлевские продавцы зачастую вели себя так же.
Про наш магазин. 1979 г.
В магазин пришла однажды,
Продавец насторожил:
За одну покупку дважды
Он на счетах отложил.
Ой какие наглецы
Тярлевские продавцы,
Обсчитают каждый раз,
Без порток оставят нас.
Все они считают так:
С каждого хотя б пятак.
Если нас не обдерут –
День напрасно проживут.
Еще свежи воспоминания о том, как в лихие девяностые рухнул Советский Союз:
Мишка меченый, наш друг,
Вожжи выпустил из рук.
Был в политике не трус:
Развалил такой Союз!
И в нашу страну, сметая железный занавес, хлынули грязным потоком порнография, наркотики, сигареты, свобода морали в отношениях между мужчинами и женщинами. Раньше получали хоть мизерную, но регулярную зарплату, а тут появилась безработица.
Раньше жили – не тужили,
Даже ели, что хотели.
А теперь другая жизнь –
Хоть живая в гроб ложись.
Раньше милый приходил –
Шоколаду приносил.
А теперь такой сезон –
Безработный ходит он.
Милый мой обиделся,
Что мы редко видимся.
Не сердись, хороший мой:
Очень транспорт дорогой.
«Марсы», «Сникерсы» жуют,
Нам покою не дают,
Девки голые толпой –
Ну их к матери такой.
Скоро все подорожает –
Не боюсь цены любой:
Милый – вегетарианец,
Прокормлю его травой.
Раньше девочки стыдились
Выпить рюмку за столом,
А теперь приноровились
Из бутылки за углом.
Мы с товарищем горюем,
Да и как не горевать:
Прет от девок табачищем,
Невозможно целовать.
Что мне миленький ответил –
Я от вас не утаю:
Если бросишь сигареты,
Завтра же посватаю.
Предложенье сделал просто –
Смелое, конкретное:
Бросим, девочки, знакомство
Винно-сигаретное.
Ой, как цены подскочили
Для спасения страны.
Получил получку милый –
Не хватило на штаны.
И опять про любовь…
Не ходите, девки, замуж,
Замужем плохая жизнь.
Муж на улицу не пустит,
Скажет: «Рядышком ложись».
Папы, мамы дома нету –
Некого бояться.
Приходи ко мне, Ванюша,
Будем целоваться.
За измену дорогого
Не пустила и домой.
Все ступеньки со второго
Сосчитал он головой.
Уговаривали двое,
Не могли уговорить:
Мама строго наказала
За калитку не ходить.
Ох и здорово играет
На селе гармошка.
Мама двери запирает –
Убегу в окошко.
Меня миленький не любит,
Говорит, другая есть.
Ревновать его к подруге
Не позволит моя честь.
Милый мой ушел к другой,
А я не заплакала.
Я пошла к нему домой
Да на крыльцо накакала.
Я одна за самоваром
Повстречала Новый год.
Милый мой остался в старом,
Вот такой он идиот.
Ко мне каждый вечерок
Ходит милый на чаек.
Видно, дома хахалю
Не хватает сахару.
Сероглазого Володю
Знает черт за что люблю.
Он тогда ко мне приходит,
Как бутылочку куплю.
Я измены не боюсь,
Мне измена нипочем:
Или пьяная напьюсь,
Или врежу кирпичом.
Голосисто распевала –
Слышно через полюшко.
Полюбила и узнала,
Что такое горюшко.
Частушки про путч (август 1991 г.)
Как Крючков у власти был,
Много раз Бориса бил.
А теперь он, дурачок,
Сам попался на крючок.
А министру Боре Пуго
После путча стало туго.
Все же Пуго – молодец,
Выбрал правильный конец.
А вот Павлову-премьеру
Власти было мало.
Подмочил свою карьеру –
И такой не стало.
Стародубцев? Ой беда,
Долго не забудем:
Много он принес вреда
И стране, и людям.
Язов, Язов, ай-яй-яй,
Воин закаленный,
Ты попал из рая в край
Не столь отдаленный.
Боже, боже, что творится:
Был Янаев первый вице.
Но, взойдя на пьедестал,
Он последним вице стал.
Как Лукьянов ни лукавил –
Пост верховного оставил.
И причина есть тому:
Не здоровилось ему.
О прелестях деревенской жизни и экологии:
Пошатнулося здоровье
От условий городских.
Переехали в деревню –
Стал работать за двоих.
Я из города в деревню:
Принимай, родная Русь.
Милка любит – так приедет,
Не приедет – обойдусь.
Написали внуку Роме,
Как в деревне мы живем:
По одной старухе в доме,
А в деревне один дом.
Я горжусь своим миленочком,
Такого поискать.
Взял в аренду жеребеночка,
Поеду помогать.
Шел миленок на свидание
И обратно повернул.
К нам дороги – как болото,
Чуть совсем не утонул.
Люди, будьте справедливы,
Не теснитесь в городах.
Зацветут сады и нивы
В добровольческих руках.
Не грусти, моя Россия,
Грусть такая ни к чему.
Перестройка – наша сила,
Деревень настроим тьму.
Экологию открыли,
Спохватились, так сказать.
Всю природу отравили,
А теперь давай спасать.
Губит нас вода и флора,
Губит также СПИД-злодей.
Без войны на свете скоро
Не останется людей.
Как у всякого творческого человека, у Галины Федоровны не все подряд шедевры, встречаются частушки не такие интересные – их я просто не включила в статью. Практически не было темы или события, не охваченного ее частушками. Они интересны и сами по себе, и как своеобразные документы истории нашей страны.
Разумеется, в Тярлеве были и другие сочинители частушек, но о них мы ничего не знаем, все безвозвратно ушло, к сожалению. Поэтому хочется сказать большое спасибо самой Галине Федоровне за то, что она записала и сохранила свои частушки, - и случаю, который привел меня в ее дом и благодаря которому она доверила мне свои заветные тетрадки, которые хранились в семье десятилетиями. Все началось с того, что наш Тярлевский краеведческий музей готовился к всенародному празднику – Дню Победы. Нам стало известно, что Галина Федоровна написала к этой дате стихотворение, а потом выяснилось, что она записала в стихах историю человека, ребенком пережившего блокаду. Много еще интересного удалось узнать из заветных тетрадок, но об этом – в следующей статье.
Гончарова Ольга Петровна,
Экскурсовод Тярлевского краеведческого музея
Февраль 2017 г.
Воспоминания блокадника
Ленинград
Под вой сирен, снарядов, бомб
Стоял он гордый, непреклонный,
Хотя был с четырех сторон
Врагом сильнейшим окруженный.
Г. Клещук
Я помню блокаду, блокадный мороз,
Блокадный кусочек, а я еще рос,
А я еще рос, и мне кушать хотелось,
И я удивлялся: «Куда же все делось?»
125 грамм хлеба в день! О как это мало!
И мама мне часто свой хлеб отдавала,
Ведь я был дошкольник, совсем еще крошка,
А мама меня поддержала немножко.
Но время прошло – моей мамы не стало.
О Боже! Зачем она мне помогала?
Погибли и брат, и сестренка София:
Уж очень глубокой была дистрофия.
Остался один я. В лице ни кровинки.
В лице ни кровинки, в глазах – ни слезинки.
Один замерзал я под кучей одежды,
И не было мне на спасенье надежды.
Но чудо бывает! Да, чудо бывает!
В бреду показалось: меня поднимают,
Куда-то несут на мороз, на крыльцо.
В сознанье пришел я от ветра в лицо.
Так вместе с моею умершей семьей
Я вынесен был полумертвый – живой.
Спасибо девчонкам – бойцам ПВО –
Они это сделали кроме всего.
Потом я поправился, вырос, учился,
Был в армии, вышел и… поздно женился.
Все ж поздно, хоть не было мне и полста,
Точнее, был возраст Иисуса Христа,
Когда повстречал я супругу свою.
Ее звали так же, как маму мою,
И я называл ее ласково «Маша»,
И так текла жизнь совместная наша.
Но годы идут, а детей у нас нет –
Ну как не оставим потомства след.
Вдруг в 73-м рождается дочка,
А в 75-м Бог дал нам сыночка.
О радость безмерная – наши детишки,
Я дал имена им сестры и братишки,
Меня горячо поздравляли друзья.
Вот так появилась вторая семья.
По первой семье у меня ностальгия:
Где мать и отец, и Борис, и София?
Скажите мне, боги, небесные силы,
Ведь нет у меня ни одной могилы.
Когда все погибли, я был малышом –
Ну где их искать в этом мире большом…
Но жизнь продолжается, дети растут,
Вот школу закончат, а там институт.
Мы жили нормально, мы жили не плохо –
И вот подошла перестройки эпоха.
А время летит быстрокрылою птицей –
Дочь Соня с супругом живет за границей,
А время безжалостно скачет вперед –
И вот уже в армию сын наш идет.
А я вспоминаю в глубокой печали,
Как в детстве меня Родничком величали:
Отец мой веселый, красивый, высокий
Меня называл «Родничок синеоокий».
Ушел на войну, не вернулся назад:
Погиб, защищая родной Ленинград.
А мне было семь, в первый класс бы идти,
Да встала война у меня на пути.
Я прозвище это не забываю
И часто себя тоже так называю.
Открытку кому иль записки клочок
Всегда я подписывал: А. Родничок.
О время, о время! Как ты быстротечно!
Мария страдает болезнью сердечной,
На пенсию вышла по этой причине.
Все дни разговоры о дочке и сыне.
Дочь пишет: «У вас появился внук».
Поедем. И… страшная весточка вдруг:
В Чечне на войне погибает наш Боря.
Больная жена умирает от горя.
Остался один. И снова один.
Как говорят, сам себе господин.
Сейчас я на пенсии, три уже года,
И вижу: тяжелая жизнь у народа.
Страну довели не враги проклятущие,
А наши – свои же верхушки имущие.
Биографию блокадника А. Родничка записала блокадница Галина Клещук 27 января 1998 г.Обратите внимание, между строчками проходят целые годы. Как он рассказал, так я и записала. В каждой строчке – чистая правда. Имя ему Алексей. А почему Родничок? – Домашнее прозвище.
Галина Федоровна Клещук родилась 17 сентября 1926 г. Ей сейчас за девяносто. Живет в поселке Тярлево. Пишет стихи, частушки. С 1953 г. ведет дневник в стихах, записывая туда в том числе и поздравительные стихи, посвященные родным и знакомым.
Гончарова О.П. март 2017
