Леонид Адамович Скутте родился 8 марта (21 по новому стилю) 1903 года в деревне Новая Весь Фёдоровской волости, Царскосельского уезда Санкт-Петербургской губернии в крестьянской семье. Отец – Адам Андреевич – уроженец Новых Весей, финн. Мать – Мария Николаевна (Ур. Зыкова) родом с Ярославщины, русская. Её семью в Новые Веси переселили власти, как рабочую силу. У Леонида было три сестры: старшая Зинаида (род. 1990г) и две младшие: Вера (р. 1905г) и Клавдия (р. 1909г), семья жила в отдельном доме, доставшемся отцу от родителей по наследству. Леонид своих бабушку и дедушку не видел: они умерли до его рождения.
Предки семьи, как и предки многих жителей деревни (а в деревне ¾ семей носили фамилию Скутте) – переселенцы из Финляндии обосновались здесь ещё в Царствование Екатерины II, а может и раньше.
А сейчас обратимся к дневниковым записям Леонида Адамовича. Историческими документами они быть не могут, но прекрасно передают атмосферу дореволюционной поры, запечатлённую памятью пятилетнего мальчика.
−−−***−−−
Давно это было! С того солнечного дня в родительском доме прошло 90 лет, но часто, за мою долгую жизнь откуда-то из глубины памяти всплывают далёкие видения, словно во сне, и, я, как тогда, заново переживаю эти детские впечатления. Воспоминания возникали часто в памяти моей, где бы я не находился: в светлые, заполярные ночи под чарующую музыку шумящих даурских лиственниц, на таёжных тропах Якутии, в студёных заснеженных лесах Архангельска или в районе болот Коми.
Я сижу в комнате на полу, подо мной серенькая застиранная скатёрка. Сидеть мне не удобно – пол покатый с наклоном к окнам, дом старый и сильно просел на фасад (торопились строить дом и не сделали фундамент под русскую печь, поэтому дом перекосило. авт.) Сидеть ноги постоянно ноют тупой болью. Слева от меня железная кровать родителей. Справа, вдоль стены небольшие сани (дровни) в починке у отца. Прямо передо мной два окна. Распахнутые створки окон перекошены, провисают в сторону улицы. На подоконниках под глиняные горшки подложены дощечки, окрашенные белой красной. В горшках пышное разноцветие гераней «девичьей красоты», фиалок, фикусов. В распахнутые окна с улицы влетают громкие разноголосые крики деревенских ребят с увлечением играющих жестяной банкой в «попа загонялу». В узкие просветы между цветов золотые стрелы благодатного солнца приносят в комнату весело прыгающих солнечных зайчиков.
По улице деревни, вымощенной крупным щебнем, громыхая на выбоинах и рытвинах изредка проезжают местные крестьяне кто порожняком, кто с сеном. Медленно покачиваясь в дорогих колясках проезжают господа, с удивлением взирая на деревенских ребят, чумазых оборвышей. Дорога идёт от Павловского парка до шоссе Царское село- Ижорский завод-Москва.
За досчатой перегородкой, оклеенной выцветшими пожелтевшими обоями у русской печи гремит ухватами мама. Суховато- стройная, быстрая в движениях, голубоглазая. Чёрные волосы гладко зачёсаны и на затылке клубок волос на шпильках. На кухне одно окно и широкая скамья. На улице влекущая летняя благодать. Мне невыразимо хочется на солнечную улицу к ребятам. В меня тяжело вползает тоска, я начинаю канючить и всхлипывать. Перестук ухватов замолкает. Входит мама, берёт меня на руки, быстрой поступью мимо пышущей жаром печи выносит меня на передний двор. Двор земляной и в осеннее — весенний слякотный период всегда в грязи.
Стараниями матушки, устраивавшей на овсяной мякине в деревянной кадушке горячие ванны ежевечернее моим ногам, мои ноги выправились. Рахит незаметно выполз из меня в мякину и к шести годам я легко бегал, играл со сверстниками, в том числе и в «попа загонялу», боронил на лошади и постепенно втягивался в разные крестьянские работы: научился косить, на сушке сена работать граблями и вилами. Шести лет и шести месяцев меня определили в школу.
−−−***−−−
Игру, в которую мечтал поиграть больной мальчик, сейчас никто не знает и потому требуются пояснения. Была игра «в попа». Для этого брали деревянный цилиндр высотой 10-15 см и диаметром 6-7 см и ставили его «на попа» т.е. вертикально и с определённого расстояния пытались сбить битой. Это такая палка длиной с руку человека с ручкой на конце, как у скалки. За попадание одно очко и возможность сбивать дальше. Кто промазал – пропускает очередь. Сбитый цилиндрик ставился на место. Если играли в «попа загонялу», то сбитый цилиндрик, который отлетел в сторону на место не возвращался, а игра продолжалась с того места, где он упал. После каждого попадания игроки переходили вслед за отлетевшим цилиндриком, т.е. он их «загонял». Иногда брали несколько цилиндриков и строились фигуры как в городках, а иногда вместо цилиндрика использовали жестяную банку, как в нашем случае.
Деревня Новые Веси находилась между Павловским парком и речкой Славянкой и состояла из одной улицы. Как известно, финны очень трудолюбивый народ и, поэтому, деревня была довольно зажиточной. Земли под огороды хватало, у всех были фруктовые сады, цветники, клумбы, весной благоухала сирень. До революции у отца Леонида было несколько коров. Периодически, он запрягал лошадку и вёз в молочный домик, который и сейчас стоит недалеко от дворца, молоко, творог, сметану, масло к столу царственных владельцев Павловска. Правда, после революции он имел право держать только одну корову.
На том же месте, в середине деревни вместо старого дома был построен новый, где жили родители Леонида. Этот дом был завещан ему и Леонид будет туда приезжать, уже будучи взрослым со своей невестой.
У Марии Николаевны было две сестры. У одной судьба сложилась трагически. Она ухаживала за больным раком отцом, Зыковым Николаем и заболела сама этой болезнью. Вскоре, вслед за отцом покинула этот мир в совсем молодом возрасте. Другая сестра Анна так и не смогла создать семью и жила бедами и радостями Марии. У Анны был свой дом он стоял через улицу от дома Марии Николаевны, от улицы в сторону реки Славянки. Был двухэтажный, красивый с балконом, второй этаж сдавался богатым дачникам. Дочь сестры Леонида, Клавдии – Лида (род. 1935) и её сын Николай любили ходить под этим балконом, оттуда постояльцы бросали им конфеты. Кроме того у Анны рядом в специальном домике размещалась деревенская небольшая лавка которая работала до, и некоторое время после революции. Дом Анна завещала своей сестре Марии, но, чтобы официально всё было оформлено, составили купчую, которая сейчас хранится у дочери Клавдии Лидии Николаевны Бирюковой. Когда Зинаида, сестра Леонида Адамовича вышла замуж за односельчанина Андрея Скутте, был построен рядом с родительским ещё один дом, тоже красивый и просторный. Андрей был смотрителем клубничных полей, которые располагались в районе Белой Берёзы. Позже, ближе к войне 1941-45г плантации будут заброшены и местные ребятишки будут бегать лакомиться одичавшей клубникой. У супругов были дети Николай, Гаврила, Вера и приёмный сын – Андрей.
Средняя сестра вышла замуж в 15 лет, но батюшка их не венчал из-за малолетства невесты. Родившийся вскоре сын Борис умер, т.к. его уронила нянька. И тогда Вера уходит от своего мужа, односельчанина Ивана Скутте. Вера стала работать в Софии (район Ц.села) буфетчицей в гарнизонном буфете. Вышла замуж за Зеленова Александра Ефимовича. Он вначале был писарем, затем окончил академию и стал председателем военного трибунала. Воевал на Халхин Голе, там применяли газ, от действия которого у него выпали зубы, взамен были вставлены золотые. У Веры был ещё одни брак, но детей больше не было.
Младшая, Клавдия вышла замуж за Николая Васильевича Архипова, петербуржца, у них в Петербурге была комната, но Николай мало зарабатывал и семья жила в Новых Весях у родителей, до самой войны с двумя детьми: Лидой и Николаем.
А теперь вернёмся к герою нашего повествования. После окончания начальной школы, которая находилась в Тярлево на Луговой улице, Леонид завершил учёбу в Павловской школе. Перед курсами в Горном институте работал участковым милиционером в Новых Весях. Стране нужна была прочная сырьевая база, и поэтому был кинут клич, чтобы молодёжь шла на север и в тайгу искать полезные ископаемые. При Горном институте были организованы ускоренные курсы обучения. Леонид Адамович получил специальность геофизика, накинул на плечи рюкзак и в общей сложности проработал 27 лет на этом поприще.
Сохранился документ, датированный 1992 годом. Начинается он так: «Прошу восстановить в паспорте на жительство мою национальность – финн.» В этом документе вся боль и трагедия незаслуженно пострадавшего финского народа и, поэтому я документ в статью помещаю полностью.
Начальнику 51 отд.милиции, Московского района, г.С-Петербурга
Качаеву В.А.
Скутте Леонид Адамович рожд.
1903 года,21 марта
196066, Алтайская ул.д.7, кв.98.
Прошу восстановить в паспорте на жительство мою национальность финн.Отец мой финн лютеранского вероисповедания.
В 1942 году 8-го ноября, Верхошижемским РВК/Якутия/, я был снят с работы дешифровщика Аэрофотосъёмки и по этапу отправлен в лагеря Челябметаллургстроя, где содержался в тяжёлых условиях с репрессированными гражданами нацменьшинств, немцами, финнами и др. с 16 ноября 1942 года по 17 сентября 1946 года.
При освобождении мне был выдан паспорт с указанием национальности финн и военный билет. Другие важные документы и трудовая книжка не возвращены, что восстановить мой трудовой стаж 27 лет/до 1942года/ восстановить до настоящего времени нет возможности ввиду плохого состояния архивной службы/гл. образом в предприятиях где я работал/ Ленинградское Геологическое Управление и др./
−−−***−−−
Однажды, во время одной из экспедиций у самой границы перевернулась лодка и ушёл на дно рюкзак с вещами, в котором находились документы. Леонид Адамович обратился с этим вопросом в соответствующие органы. А ему ответили: «Вы счастливый человек, теперь вам напишут в паспорте, что вы не финн, а русский.» Впрочем, у Леонида Адамовича было совсем иное мнение на этот счёт и совсем другая шкала ценностей.
−−−***−−−
В 1950 году, в Якутии, Олёкминским городским паспортным отделом, при замене паспорта ошибочно была внесена национальность русский. При обращении исправить ошибку по разным причинам не представилось возможности.
В моём военном билете национальность финн усматривается.
В настоящее время, несмотря на принятый в апреле 1991 года Верховным Советом РСФСР Закон о реабилитации репрессированных народов, Отдел Социального обеспечения, Московского района города, так же и городской отдел СО требуют документ, подтверждающий национальность, по которой я был репрессирован. Справку о содержании и освобождении считая недостаточной.
На основании всего изложенного выше, убедительно прощу помочь мне восстановить правду в выдаче документа реабилитации Городским отделом Социального Обеспечения.
/Л.А.Скутте/
21-IУ-92г.
В 1925 году Леонид Адамович был призван служить в красную армию на территории Ленинградской области. Сохранилось общее фото 1928 года бойцов после марша-броска. После армии ему сделали операцию по удалению аппендицита, да так неудачно, что после этого ему выдали белый билет – это значит, что Леонид Адамович стал невоеннообязанным.
Война его застала в Ленинграде. До осени 1942 года Леонид Адамович находился в осаждённом городе. Ему было выдано 11 марта 1993 года удостоверение БЛ 234916, подтверждающее факт пребывания в блокадном городе. Затем он был эвакуирован вместе с Северо-Западным геологическим управлением и геофизическим трестом в Кировскую область село Верхошижемье (бывшая Вятская область, родина её родителей). Туда же поехала его жена Савиных Валентина Ивановна, которая ждала ребёнка. Но молодых разлучили на целых четыре года. Леонид Адамович устроился работать дешифровщиком аэрофотосъёмки, и тут власти вспомнили, что он финн, арестовали и отправили в лагерь Челябметаллургстроя, освободили в 1946 году. 22 марта 1943 года появился на свет сын Владимир, которого записали на фамилию матери – Савиных, что бы уберечь от гонений, которым подвергались финны. В лагере Челябметаллургстроя 23 ноября 1944 года ему была выдана книжка стахановца военного времени трудовая книжка «Сантехстроя». Занимаемая должность — сантехник. Стояла подпись начальника политотдела Челябметаллургстроя полковника Воронкова.
А в это время в родной деревне Новые Веси разворачивались трагические события. В ночь с 17 на 18 сентября 1941 года немцы заняли деревню. Место, где она стояла оказалось очень удобным, чтобы вести огонь по Ленинграду. Немцы жителей выгнали, деревья вырубили, нарыли блиндажей и окопов, установили орудия. От ответного огня орудий деревня полностью выгорела. И, когда уже после войны, сёстры Леонида Вера и Клава пришли сюда и увидели изуродованное взрывами снарядов пепелище и, они, как ни старались, даже не смогли найти место, где стоял их дом. А жаль. В саду, рядом с домом их отец, Адам Андреевич зарыл в землю сундук с красивым дорогим сервизом.
При строительстве на этом месте посёлка совхоза «Детскосельского» этот клад будет найден, но хозяева его не получили.
Веру Адамовну война застала в Белостоке. её муж погиб в первые дни войны, а она была эвакуирована в Кировскую область, после войны окончательно обосновалась в Ленинграде.
Клавдия Адамовна с детьми (муж её оставил ещё до войны) до 1942 года была в осаждённом Ленинграде, а после через Ладожское озеро была эвакуирована в Кировскую область, после войны, постранствовав, тоже стала жить в Ленинграде.
Зинаиду Адамовну с семьёй в феврале 1942 года заодно с другими жителями Новых Весей выгнали, сначала направили в Павловск. Семью преследовал голод. Из-за нескольких картошин её сыновей схватили, старшего сына Николая пороли в Пушкинской комендатуре, младшего не тронули. Затем отправили в Лисино Корпус и в конце концов семья оказалась в Финляндии, так как правительство Финляндии после сложных переговоров с немцами, получило разрешение забрать и тем самым спасти своих земляков от гибели в концлагерях. Семья выполняла у финских хозяев сельскохозяйственные работы, за что получали еду и коров. Но тут из СССР прибыли представители власти, уговаривали вернуться на Родину, обещали хорошую жизнь. Хозяева говорили: «Оставайтесь у нас, не верьте, вас обманут» Так и вышло. В 1944 году ингермаланских финнов вывезли вначале просто в вагонах, потом в вагонах для скота к месту нового обитания, выбранного заранее: в деревню Глумиха Краснохолмского района Калининской области.
Отчий дом в Ново Весях сгорел во время войны Леонид Адамович покупает недостроенный дом в Тярлево. Поскольку Леонид Адамович был в экспедициях, дом достраивают сыновья Зинаиды Николай и Геннадий (изменил имя «Гаврила»), второй муж Клавдии Фёдор Алексеевич Семёнов и третий муж Веры Георгий Михайлович жабреев. Тогда же у Зинаиды Адамовны появилась возможность вернуться в родные края. Зинаида с детьми жила на первом этаже, а семьи двух её сестёр – на втором этаже. Поскольку даже этот деревянный двухэтажный дом с трудом смещал обширное семейство, решено было всем встать на очередь и получить жильё в Ленинграде. Но, чтобы стать на очередь, необходима была справка об отсутствии личного домовладения. Поэтому в 1961 году дом вынуждены были продать. После 1961 года снимали дачу в Тярлево. Этот дом сохранился до нашего времени и стоит на углу Большой и Берёзовой улиц, недалеко от пожарного водоёма.
Из Калининской области Зинаида привезла корову, свинью, овец, кур, но после непомерного налога на живность и даже на фруктовые деревья, сады стали вырубать, а животным сокращать в количестве.
Сын Леонида Адамовича Владимир окончил Военмех по специальности: инженер по полигонным установкам. Работал в Военмехе. Служил в армии на Тихоокеанском флоте. Вернулся в аспирантуру и окончил её. Его сын живёт в Новой Зеландии, есть внуки (II брак. дочь Екатерина, внук Виктор)
Умер Леонид Адамович 21 мая 1998 года в возрасте 95 лет. Похоронен на Павловском кладбище.
Нам Леонид Адамович прежде всего интересен как поэт-автор поздравительного стихотворения к юбилею своей подруге юности Марии Матвеевне Леппенен. Обыкновенная «поздравительная» стала самым лучшим стихотворением о здешних краях. И называется романтично: «сонет селений в долине реки Славянки». Андрей Казакевич написал музыку к поздравлению, а я, оставив только всё краеведческое, оформила как песню на ту же музыку. Сейчас это лучшая песня об этом уголке нашей необъятной Родины, о Тярлеве.
Здесь мы приводим несколько стихотворений Леонида Адамовича. Он писал свои очень разные и лиричные стихи на вечные темы: любимая работа, родина, любовь.
Мы помещаем 3 стихотворения, одну поэтическую фантазию и песню «Сонет селений»
−−−***−−−
В 2000 году в газете «Павловские вести» вышла статья Андрея Казакевича «История Тярлева, Глазова и Новых Весей в пору до основания села Павловского». Андрей Генрихович писал эту статью со слов Марии Матвеевны Митрофановой-Суни ( урожд. Леппенен ) Она была библиографом, театральным критиком, переводчицей с финского и экскурсоводом. А ещё она была краеведом, занималась историей родного края. В каждой из финских семей, издавна живших в Тярлево были свои семейные предания, передающиеся из поколения в поколение. Мария Матвеевна собрала эти сведения и после долгой и кропотливой работы, выяснила, что деревня Тярлево появилась в начале 14 век. И первыми поселенцами были четыре семьи: Пакканен, Певгинен, Колосёнок и Баженовы.
Кроме того она выяснила, что Леонид Адамович Скутте – потомок генерал губернатора Ингерманландии барона Дудергофского Юхана (Иоаннеса) Бенгтсона Шютте (по-русски звучит Скутте) (см. приложение 1)
В 1617 году был подписан мирный договор со Швецией. Территория нынешнего СПб и центральной части Ленобласти отошли Швецкой короне и стала именоваться Ингерманландией. Сам губернатор Иоаннес Шютте обосновался в долине реки стрелки и создал селение Стрельну, а своего сына Якоба поселил на территории нынешнего Тярлева.
Когда Пётр I в результате северной войны отвоевал эту территорию, то потомки Якоба чтобы не быть убитыми или выселенными были переписаны как финские крестьяне и остались жить здесь, в Тярлево.
Нынешним краеведам эта история кажется красивой легендой, т.к. нет достаточно веских доказательств или свидетельств. К сожалению, Марии Матвеевны нет на свете и не у кого спросит, какими источниками или документами она пользовалась. Время покажет, кто прав. Поиски продолжаются.
Приложение 1. Из книги Олега Павловича Вареника «Забытый Иоаннесталь» из серии «Тайны Стрельны»
Johan (Joannes) Bengtsson SKYTTE af Duderhoff- барон Дудергофский Юхан (Иоаннес) Бенгтсон Шютте (1577-1645) – замечательная личность не только в Швеции и имеет значительное историческое отношение к стрельне. Получив образование в нескольких университетах Германии, Шютте стал одним из образованнейших людей XVII века. В награду за обочение детей шведского короля Карла IX, в частности принца Густава Адольфа, получил дворянство и сменил фамилию Шреддаре на дворянскую фамилию своей матери – Шютте.
После Столбовского мирного договора, самого выгодного в истории Швеции, России пришлось отказаться от Корелии и Ингерманландии. Швеция стала господствовать над всем побережьем Финского залива от Нарвы до Карельского перешейка. Для освоения обширной территории многим шведским дворянам была пожалована земля в лен. В 1622 году Иоанн Шютте в благодарность от шведского короля Густава II Адольфа получил в лен 200 обжей земли в Дудергофском погосте, а с 1642 года – и остальные земли погоста. Сам же погост был объявлен его баронством, переданным в наследуемое владение. «В благодарение Богу за оказанную ему милость» Иоанн Шютте в 1622 году на свои средства создаёт при Упсальском университете профессуру в области риторики и дипломатии, которая существует и в настоящее время и является старейшей в мире.
В 1629 году Барон Дудергофский Иоанн Шютте назначается генегал-губернатором обширнейшей территории – Ливонии, Корелии и Ингерманландии.
О.П.Гончарова, 2015г.
Дорогие Друзья мои. Предлагаю Вашему Вниманию Былое. Действительное.
Фон.
Зима. Мороз. Продувная комнатёнка. Девушки. Миленькие. Молоденькие. Обаятельные. Операторы. Вычислители. Чертёжницы. Оформители. Меня с осатанелой душой. От их обращения ко мне – Леонид Адамович! Берёт оторопь. Сердце. Мышление взбудоражены. Мнится безграничная радость. Счастье.
Полубандиты шофёры. Разбойники трактористы, водители вездеходов, двух сейсмостанции /на колёсах/. Трижды проклятое ГСМ. Метели. Мороз за 50-градусов. Техника к утру замерзает, не заводится Горячую воду в боцлерах, лежебоки нагреть не успевают. В голове уже нет, не хватает ни двух, ни трёх, ни многоэтажных ругательств. Я вроде бы уже и не человек, а деревянное Чудище.
Леса, Леса. Былое. Счастье.
В душе ютятся втихаря,
И вдруг навалятся внезапно,
Как предрассветная Заря.
Милая Юность меня посетила
Память Былого во мне воскресила…
Снова и снова,
В якутской Тайге
Иду с рюкзаком по звериной тропе.
Петербург. 17 октября. Это несколько больше, чем стихотворение.
Суни Марии Матвеевне (Леппенен авт.)
Толи на крылышках, толи на ножках
Время торопиться, мчится, бежит
Были недавно хорошенькой крошкой
Теперь – переводчик и знающий гид
Может быть в шутку, а может всерьёз
Свой день рождения желаем отметить
Пусть этот день будет соткан их роз
Пусть этот день будет светел
В вашем порту 31 марта
Корабль выбирает швартовы
Пусть будет ярок и радостен путь
Будьте отменно здоровы
А время торопится, мчится, спешит
Юность дохнула душистым горошком
Стелется старость, как зелен- самшит
И словно бы всё понарошку
Уважаемой Л.М. Риор
Воспоминания
Как далеко те дни уплыли:
Поклон подругам и друзьям
С кем танцевали мы кадрили
Под Фимы Карпова баян
Привет тебе, наш парк любимый
Тебя мы помним с детских лет
И пусть года проходят мимо
Тебя прекрасней в мире нет
Сиянье гладкоствольных сосен
Полян душистый аромат
И светозарность твоих просек
Прудов ступенчатый каскад
Изящно девушки – берёзки
Ведут по кругу хоровод
И, будто бродят лугом росным
Из года в год, из года в год…
* Ефим Гаврилович Карпов – уроженец Тярлево, легендарный баянист – виртуоз. Целое поколение выросло под его музыку. Имел учеников. Репрессирован по доносу в 1938 году, через год умер в тюрьме. Работал машинистом на железной дороге. Всё довоенное Тярлево веселилось под его баян.
В тайге Якутии суровой
Ночь коротая у костра
Я снова вспоминал и снова
Родные, милые места
Тревожа сон тайга шумела
И вот, картины прошлых дней
По «Новой Сильвии» алее
Казалось, вновь гуляем с ней
И не тайга мой сон тревожит
Её рука в моей руке
Жить юность без любви не может
Быть ближе к ней, всегда быть с ней
С зарёй ушли виденья ночи
Видений свет исчез, пропал…
И вновь петляет и морочит
Сквозь лес звериная тропа
Кипит вода и колобродит
Плывут по небу облака
И светлой лентой даль уходит
Олёкма, горная река
Нас солнце беспощадно плавит
Пот заливает нам глаза
И с каждым шагам больше давит
Большой увесистый рюкзак.
Сонет селений в долине реки Славянки
Сл. Л.А. Скутте (с корректировкой О. Гончаровай)_
Муз. А.Г. Казакевича
Улица Новая, дом у ручья
Мимо бегут поезда к нам, стуча
Рядом таинственный шорох ветвей
Светлая память ушедших друзей
Тярлево, Глазово, Новая Весь
Слух наш ласкает, как нежная песнь
Память тех дней берегу, как мечту
Ждали подруг на горбатом мосту
Внизу, под мостом, шумел водопад
Шептались листвой тополя невпопад
Ивы купали косы ветвей
В лунном сиянии пел соловей
С реки, у купален клубился туман
Страшно так ночью и радостно нам
Сидеть на скамье у заросших руин
Идти по аллеям вдоль тёмных куртин
В тёплой ладони девичья рука
Милая юность, ты так далека
Парк научил нас мечтать и любить
Чудной природы его не забыть!
Савиных В.И.
Очам восторженной души.
Вас долго ждал. Тянулись дни за днями
В душе жила тяжёлая тоска
Пришла пора с осенними дождями
Кружила, падая, осенняя листва
В своём жилище тёмном и печальном
Я по ночам писал стихи о Вас
Казалось мне, как будто все в начале
Ваш голос слышу, вижу облик Ваш
Сегодня вы зашли ко мне случайно
И радость не унять в своей груди
Сегодня распрощаюсь я с печалью
Лишь только праздник, радость впереди.
